7.6. Политическая реформа и рабочие группы 2012 года
7.6.1. Рабочая группа протестного движения
7.6.2. Рабочая группа "Круглого стола 12 декабря"
7.6.3. Подготовка поправок для рабочей группы по политреформе
Недовольство официальными результатами выборов в Государственную Думу 4 декабря 2011 года, митинги протеста 10 и 24 декабря 2011 года, а также предложения по реформе политической системы, озвученные президентом Дмитрием Медведевым в послании 22 декабря 2011 года, запустили волну обсуждений проблем политической реформы. Я в этих обсуждениях активно участвовал. Хотя я обычно выступал как представитель Ассоциации «ГОЛОС», эта моя активность была в значительной степени автономной от Ассоциации, и потому я описываю ее в отдельном подразделе.
7.6.1. Рабочая группа протестного движения
В первое время наиболее заметно действовал актив, возникший в ходе протестных митингов 10 и 24 декабря. Политически он сразу разделился на три группы – либералы, левые и националисты. И они находили общий язык друг с другом, во всяком случае – старались находить. Хотя споров было очень много. Сам я вспоминаю, что, к моему удивлению, по избирательным вопросам мне было легче находить общий язык с националистами (в частности, с Владимиром Тором), чем с левыми.
У меня еще 30 декабря 2011 года началась переписка с Петром Филипповым. Он написал обращение, которое мне переслал Григорий Мельконьянц. В нем, в частности, говорилось: «После митингов идет процесс формирования Российского объединения избирателей. Их организационные усилия дают плоды, пример того – митинги. А цели, кроме требования честных выборов, пока очень туманные… Они попросили меня опросить известных экспертов, для того чтобы сформулировать первую корзину из 10–15 актуальных лозунгов (тезисов) первоочередных реформ и до 30 – сложить во вторую корзину (про запас)… Меня попросили взять на себя координацию этого информационного деяния и я со своей стороны прошу ассоциацию Голос предложить лозунги на тему выборов и регистрации партий… Кто-то от вас должен выступить на Совещании 5 января».
Я ответил Филиппову: «Я готов от имени Ассоциации "ГОЛОС" участвовать в совещании 5 января. Что касается лозунгов. Григорий Вам уже написал, что нами подготовлен проект Избирательного кодекса РФ (да Вы это, по-моему, и так знаете). И я буду настаивать, чтобы одним из лозунгов было требование принятия нашего Кодекса – поскольку это и есть комплексная реформа избирательного законодательства, направленная на демократизацию избирательного процесса и обеспечение избирательных прав граждан. Альтернатива этому лозунгу – десяток отдельных пунктов… Другим лозунгом должно быть принятие нового закона о партиях; поскольку проект такого закона пока никто не подготовил, нужно будет сформулировать его характеристику».
Филиппов мне ответил: «Вне сомнения, принятие Кодекса – лучший вариант и это надо и предлагать и продавливать. Но как всякие воители, мы должны строить вторую линию обороны и иметь резервные планы».
2 января 2012 года я написал Филиппову: «Российское объединение избирателей. Идея замечательная. Но над названием надо подумать. РОИ не подойдет, главным образом потому, что такая организация уже существует (к тому же у нее сомнительная репутация; если надо, могу подробно рассказать о ней). Но мне это название не нравится и по ряду других соображений… Если мы хотим добиваться досрочных выборов Думы, то первоочередные меры всего две: изменение закона о партиях и изменение избирательного законодательства. Если же мы поймем, что досрочные выборы – не реалистично, то надо продвигать и другие реформы и в первую очередь – судебную… Я понимаю Ваши аргументы – надо иметь запасные варианты. Но тут ситуация такая: Кодекс готов, а запасные варианты требуют проработки».
В тот же день Филиппов прислал мне свой проект, и я на него тут же ответил: «Я в ужасе от того, что Вы мне прислали. Это – программа политической партии, где есть все – и наука, и сельское хозяйство, и налоги… Если мы хотим создать широкое общественное движение, то надо ограничиться только узкими требованиями, по которым можно прийти к консенсусу. То есть, с моей точки зрения, тремя первыми частями: честные выборы, реформа политсистемы, права и свободы граждан. Но главное – в другом: надо разделить требования по степени срочности и по адресатам. А здесь мешанина. Перенос президентских выборов – это требование сиюминутное. Я не знаю, как это сделать юридически, и думаю, что это требование абсолютно нереалистичное… Забыть об этом нереалистичном требовании и думать о том, что можно сделать к 4 марта в плане обеспечения честных выборов. Здесь, на мой взгляд, главное – формирование УИК и принятие некоторых решений ЦИКом… "Дьявол в деталях". Лозунги в любом случае не конкретны. Скажем, "ввести новый порядок формирования избирательных комиссий" – это правильный лозунг, но он ничего не говорит о том "как". И в жанре лозунга это невозможно. Поэтому все эти лозунги хороши тогда, когда за ними есть конкретная проработка. Когда мы можем сказать: у нас есть готовый законопроект. А то под руководством Иванова–Володина нам напишут такой закон, который будет формально соответствовать нашему лозунгу, но на деле будет еще хуже, чем было».
Из ответа Филиппова: «Я не определяю список требований, я их только суммирую. Далее это сообщество или их коллективный орган, который они формируют 5-го, решит. И задача экспертов подсказать разумное отношение, что Вы, собственно, и делаете. При этом надо учесть: многие верят, что когда торгуешься, главное правило – сначала завысить требования… Как бы мы ни торопились с законопроектом, Иванов–Володин его уже пишут. А мой опыт депутата Верховного Совета подсказывает: тот, кто предложит первым, на три четверти выиграет. Значит, все в сторону и работать, работать, работать. Опубликовать в интернете Ваш проект раньше!».
3 января я написал пост «Как добиваться выполнения резолюций митингов 10 и 24 декабря». Я писал: «На митинге 10 декабря была принята резолюция с требованиями из 5 пунктов. 24 декабря принята резолюция из 7 пунктов. 5 требований прежних:
1. Немедленного освобождения всех политзаключенных и всех заведомо неправомерно осужденных.
2. Отмены итогов сфальсифицированных выборов.
3. Отставки Владимира Чурова и расследования его деятельности, расследования всех фактов нарушений и фальсификаций, наказания виновных.
4. Регистрации оппозиционных партий, принятия демократического законодательства о партиях и выборах – не позднее февраля 2012 года.
5. Проведения новых открытых и честных выборов.
И 2 новых пункта:
6. Создать Московское объединение избирателей (МОИ), для расследования нарушений и контроля над выборами. Скоординировать работу наблюдателей по всей стране.
7. Обратиться к гражданам России с призывом не отдать Владимиру Путину ни одного голоса на выборах 4 марта 2012 года.
Сами по себе эти резолюции вполне разумны. Но резолюции митинга – это всего лишь краткие формулировки, и иными они быть не могут. Их надо дальше наполнять конкретным содержанием. Но сначала надо разделить пункты по категориям.
7-й пункт – чисто политический, его реализацией пусть занимаются политики. Остальные пункты имеют скорее правозащитный характер. Пункт 6-й я понимаю как создание широкого общественного объединения, нацеленного исключительно на обеспечение честных выборов (то есть не занимающегося собственно политикой – борьбой за власть). Наверное, его лучше всего создавать в форме общественного движения. Сомневаюсь, что оно должно называться Московским объединением избирателей (а тем более – Российским объединением избирателей, поскольку такая организация уже есть, причем с неоднозначной репутацией), но это не главное.
Первые пять пунктов – это требования к власти. И их надо конкретизировать. В частности, по 1-му пункту нужен конкретный перечень тех, кого мы требуем освободить, иначе это – пустой звук. Пункты 2 – 5 нужно рассматривать в комплексе. Но прежде, чем писать о них, остановлюсь на более срочном.
4 марта – выборы Президента. Была высказана идея – требовать их переноса. Идея красивая, но бесперспективная. Во-первых, я не вижу юридического механизма ее реализации. Во-вторых, такого требования не было в резолюциях 10-го и 24-го; значит, тот, кто выдвинет данное требование, не сможет опереться на волю граждан. Или надо срочно собирать новый митинг для выдвижения данного требования, 4 февраля будет слишком поздно. В-третьих, сам по себе перенос ничего не дает без гарантий изменения закона о выборах Президента. Причем менять надо не только число собираемых подписей, но и порядок их проверки и т.п.: при 5%-ном допустимом браке и проверке экспертами, никак не отвечающими за свое «заключение», не имеет принципиального значения – 2 миллиона или 300 тысяч. Я предлагаю закрыть тему переноса президентских выборов и позаботиться об обеспечении их честности…
Теперь возвращаюсь к пунктам 2 – 5 резолюций митингов. Отставка Чурова – это правильно. Это – символический жест, без которого трудно обеспечить доверие к выборам 4 марта. С механизмом реализации сложнее, но варианты есть. Требование отставки адресовано в первую очередь самому Чурову, который не может не понимать, что превратился в одиозную фигуру. Но Президент может подобрать ему непыльную должность, только чтобы он покинул ЦИК…
В отношении требования принятия демократического законодательства о партиях Президент свой шаг сделал еще 23 декабря. Если верить описанию – шаг довольно либеральный… Если вспомнить, какие были основания для отказа в регистрации Парнаса, можно понять, что одно только снижение планки численности до 500 человек все проблемы не решает. Так что после того, как текст законопроекта станет доступным, нужно будет готовить свои дополнения к нему.
Что касается требования принятия демократического законодательства о выборах, то тут нам не нужно ориентироваться на президентские законопроекты, тем более что его предложение по изменению избирательной системы на выборах в Госдуму весьма сомнительно, если не сказать резче. Но у нас есть готовый законопроект – Избирательный кодекс РФ, и потому требование об изменении законодательства о выборах нужно заменить на более конкретное – принятие Избирательного кодекса.
Что касается расследования нарушений, отмены итогов думских выборов и проведения новых выборов, то тут придется, не забывая о конечной цели, идти шаг за шагом, занимаясь собственными расследованиями и формулируя отдельные конкретные требования. Но в любом случае проведение новых выборов не имеет смыла раньше, чем будет изменено законодательство и появятся новые партии».
4 января я участвовал в узком совещании, а 5 января было большое собрание в помещении Сетевого общественного телевидения (СОТВ). Назвалось оно собранием Инициативной группы протестных действий. Среди его решений: «Создать единый координационный центр политических движений и социальных групп на базе Инициативной группы, как начало процесса по выработке политической платформы и созыва Учредительного собрания. Название будет выбрано на первом собрании 17-го января… В рамках создающегося центра образовать ряд рабочих групп, частично продлив полномочия рабочих групп, действовавших в период подготовки митинга 24 декабря». Далее перечислялись 10 групп, среди них «по подготовке ключевых законов переходного периода и новой избирательной системе (Филиппов, Тор, Любарев)».
На следующий день после собрания я написал пост «Процесс или результат». Я писал: «Слушая выступления и читая блоги, я пришел к выводу, что есть две категории. Первая – это те, кто привык работать на результат, добиваться результата. В любой сфере, где бы они не действовали. В общем, люди успешные. И понимающие, что успех без компромиссов невозможен. Вторые – те, для кого важен сам процесс. Это мужественные люди, много претерпевшие от власти и ее подручных. Но редко добивающиеся успеха, результата. Вероятно, они, сами того не осознавая, и не хотят, чтобы был результат, боятся его достижения. Поскольку результат всегда получается не совсем таким (иногда – совсем не таким), как задумано. Именно с этой стороны все время слышатся заклинания: не допустить повторения результата начала 90-х. Именно с этой стороны слышатся призывы: не допускать в протестное движение отдельных лиц из числа умеющих добиваться результата.
Думаю, правы те, кто считает, что сила протестного движения – в симбиозе разных людей, с разным опытом, разным темпераментом, даже с разными целями. Никого не надо гнать. И те, для кого важен сам процесс, тоже играют важную роль: без них движение было бы слишком пресным и вялым. Но все же не хотелось бы, чтобы таких людей оказалось много в руководстве движения. Иначе никакого результата не будет».
Первое заседание рабочей группы состоялось 12 января. Потом были еще заседания. 18 января я написал мэйл коллегам (Петру Филиппову, Владимиру Тору, Алексею Блиндулу, Аркадию Коникову, Александру Абрамовичу): «Когда на первом заседании рабочей группы нам предложили поработать над политическим, по сути, документом, я воспринял это, с одной стороны, как вынужденную уступку, принятие на себя части функций редакционной группы, с другой стороны, как возможность обсудить задачи группы в части того, какие законопроекты нам нужно готовить. Эту возможность мы реализовали, и теперь более-менее ясно, что мы должны делать. Но работа над декларацией затянулась. При таких обстоятельствах продолжать работать над политической декларацией не считаю разумным. Пусть этим занимается редакционная группа. Мы же должны высказаться в том смысле, что мы готовы предложить свой вариант срочных законодательных мер по обеспечению честных выборов. Это можно сделать в виде краткой декларации. Но лучше и этим не заниматься, а прямо перейти к делу». Филиппов мне ответил: «Я полностью с Вами согласен, хотя от документа формата "Наши цели" по мнению подавляющего большинства экспертов отказываться не следует».
Документы готовились к митингу 4 февраля. В этом митинге я участвовал, несмотря на свою нелюбовь к массовым мероприятиям. Но тогда я счел, что надо участвовать, чтобы не было ощущения, что протестное движение слабеет. Но в памяти мало что осталось. И работа нашей группы очень быстро прекратилась. В моем архиве сохранилось решение Гражданского совета Московского региона от 28 февраля 2012 года, где говорилось: «Подтвердить полномочия рабочих групп сформированных ранее… По подготовке ключевых законов переходного периода и новой избирательной системе Тор Владимир (националисты), Филиппов Петр (либералы), Любарев Аркадий (либералы)». Но группа больше не действовала.
В целом меня разочаровало то, что лидеры и активисты протестного движения не стали поддерживать наш проект Избирательного кодекса и выдвигать его принятие в качестве лозунга. Они объясняли мне, что проект большой, его никто не читал и читать не будет. Но в результате взамен ничего не появилось.
Два года спустя, подводя итоги, я писал, что у протестного движения были четыре цели: 1) отмена результатов сфальсифицированных выборов в Госдуму 4 декабря 2011 года и проведение новых выборов; 2) недопущение фальсификаций впредь; 3) политическая реформа, демонтаж авторитарного режима, трансформация авторитарного режима в демократический; 4) освобождение политзаключенных. «Частично удалось достигнуть второй цели, но только в Москве, где протестное движение было наиболее активно. Первая цель (отмена результатов выборов в Госдуму) не достигнута. И тут очевидно одно: такая цель либо достигается очень быстро (пример – "цветные революции"), либо не достигается… На мой взгляд, главная ошибка и лидеров, и всего актива – это забвение третьей цели, политической реформы. Это ведь была единственная позитивная, конструктивная цель. И без нее все протестное движение воспринимается либо как "протест без цели", либо как "проявление личных амбиций"».
7.6.2. Рабочая группа «Круглого стола 12 декабря»
Как следует из присланного мне материала, «"Круглый стол 12 декабря" был учрежден 12 декабря 2011 года. Меморандум о его учреждении подписали 60 учредителей, среди которых – общественные деятели, правозащитники, эксперты, журналисты, политики, деятели культуры, ученые. В Меморандуме учредители призвали все общественные силы объединиться, чтобы действовать сообща для предотвращения общенациональной катастрофы». Руководителями были Михаил Касьянов, Людмила Алексеева и Георгий Сатаров.
Первое заседание «круглого стола» происходило 6 февраля 2012 года в гостинице «Метрополь». На нем меня попросили выступить по третьему вопросу «Предложения ассоциации "Голос" по изменению избирательного законодательства». Я подготовил выступление, но, насколько помню, до третьего вопроса мы так и не дошли. Хотя некоторые выступавшие коллеги наш Избирательный кодекс упоминали в позитивном ключе.
Среди участников заседания были не только политики, но и артисты. Не помню, была ли тогда Лия Ахеджакова, но на другие заседания она приходила. Кажется, был Игорь Кваша. Точно была Наталья Фатеева, я даже оказался с ней за одним столиком во время фуршета.
На этом заседании было принято решение о формировании семи рабочих групп. Через несколько дней я дал согласие на участие в первой рабочей группе – по реформе организации власти (разделение властей, избирательная и партийная система).
Первое заседание этой группы состоялось 17 февраля. После него мы готовили меморандум «Об инициативах Президента Медведева, направленных на изменение законодательства о политических партиях, допуске партий к участию в выборах, выборах губернаторов и Государственной Думы». По-видимому, он так и не был принят.
Дальше было заседание 11 марта. Меморандум его был опубликован, при этом было указано: «участвовали: Алексеева, Касьянов, Ковалев, Косякин, Краснов, Любарев, Мерзликин, Немировская, Немцов, Пионтковский, Удальцов, Шейнис, Ясин». В нем, в частности, говорилось, что рабочая группа:
«1) отмечает заявленное Президентом Медведевым желание провести ряд мероприятий по политической реформе до окончания срока его полномочий Президента РФ в мае этого года и считает, что это желание соответствует требованиям и ожиданиям общества по демократизации общественно-политической жизни в стране;
2) исходит из понимания политической реформы как комплекса последовательных взаимоувязанных мероприятий, направленных на обеспечение гарантий свободы политической деятельности, политической конкуренции, в том числе проведения честных и свободных выборов». Далее шла конкретизация этого тезиса.
В следующем заседании я не смог участвовать, так как был в отпуске. По возвращении из отпуска, 16 апреля, написал пост «Сосредоточимся на борьбе за подлинную политическую реформу». Я начал его так: «Две недели был в отпуске. Поэтому не смог 6 апреля принять участие в заседании Рабочей группы "Круглого стола 12 декабря". После заседания мне по электронной почте прислали подготовленный на этом заседании текст Меморандума, который я решил не подписывать. Сейчас хочу объяснить, почему я его не подписал».
Далее я писал: «Почти со всем, что написано в Меморандуме, я согласен… С констатирующей частью (п. 1 Меморандума) я все же согласен не полностью. И в первую очередь я не могу согласиться с тем, чтобы еще никем (даже профильным комитетом) не утвержденные, а только озвученные предложения (сбор подписей муниципальных депутатов на губернаторских выборах, единый день голосования в сентябре) представлять как то, что нам уже "выдали". Да и проводимую реформу я все же не могу считать чистой имитацией, ибо имитация предполагает, что реально ничего не меняется (именно таковы были "нанореформы" Д.А. Медведева 2008–2010 годов). Сейчас происходит реальное изменение партийной системы – это факт, который нельзя не признавать. То, что это изменение не вполне соответствует требованиям демократических сил, – тоже факт, но это не значит, что происходит имитация…
Но не эти замечания к тексту я считаю главным недостатком Меморандума. В нем крайне мало конструктива. Необходимость наращивания гражданского давления на власть – это правильно, но слишком общо и тривиально… Напомню, что изначально протестное движение выдвигало две группы требований: разобраться с прошедшими выборами (тогда речь шла о 4 декабря) и провести политическую реформу, причем первая группа явно доминировала. Мне кажется, что сегодня нужно, не отказываясь от требований первой группы, все же основной упор сделать на борьбе за подлинную политическую реформу…
Критиковать власть за ущербные реформы, конечно, нужно. Но нужен и конструктив. Давайте меньше ждать "милости" в виде президентских законодательных инициатив, а больше делать упор на своих предложениях. У нас есть проект реформы избирательного законодательства – Избирательный кодекс, он сейчас нуждается в серьезной и мощной поддержке. Нас не устраивают изменения в закон о партиях, да и вообще этот закон 2001 года трудно реформировать – давайте сделаем свой проект нового закона. У нас есть предложения по судебной реформе – давайте реализовывать их в форме законопроектов. На очереди законы о референдуме, о митингах и т.п. Давайте направим протестное движение в конструктивное русло!».
7.6.3. Подготовка поправок для Рабочей группы по политреформе
В феврале 2012 года была создана рабочая группа при президентской администрации во главе с новым первым замом руководителя администрации Вячеславом Володиным. Я 22 февраля опубликовал пост «Рабочая группа по политреформе: что от нее ждать?». В начале его я писал:
«Сегодня начинает работу Рабочая группа по доработке президентских законопроектов во главе с Вячеславом Володиным. Получится ли из этого что-то полезное, или это будет чистая имитация – мы узнаем довольно скоро. Само по себе стремление оппозиционных политиков донести до власти свое видение реформ я считаю правильным. Разумеется, если общество будет посвящено в эти дискуссии. Так что я поддерживаю участие в Рабочей группе представителей "несистемной" оппозиции. Но создание этой группы вызывает много вопросов.
Во-первых, у нас, как это часто бывает, все перевернуто с ног на голову. Президент обладает правом законодательной инициативы, и хорошо, что он этим правом пользуется. Нормально, что он при проведении политреформы хочет учесть мнение оппозиционных партий, в том числе и незарегистрированных. Но ненормально, что это делается после того, как президентские проекты поступили в Госдуму. Что мешало создать такую группу до внесения законопроектов? И даже до оглашения Послания, где уже были названы конкретные цифры? С кем вообще Президент консультируется, прежде чем называть в Послании цифры, которые потом нельзя трогать, как будто они "отлиты в граните"?
В соответствии с нормальным законотворческим процессом после того, как законопроект внесен в Думу, с ним должны работать депутаты. Депутаты создают рабочую группу, и она рассматривает предлагаемые поправки. И получается, что президентская рабочая группа, занимаясь доработкой внесенного в Думу законопроекта, по сути вмешивается в прерогативы Думы. Оправдание этому может быть только одно: Президент, как и мы, считает эту Думу нелегитимной. Но, может быть, ему стоит публично об этом сказать?
Во-вторых, почему в рабочую группу пригласили лишь представителей политических партий, пусть и не только зарегистрированных? Насколько я понимаю, не предусмотрено участие в группе ни представителей общественных объединений, занимающихся выборами, ни экспертов из академического сообщества. Поэтому легко предвидеть, что в результате деятельности такой группы в нашем законодательстве останутся или даже усугубятся перекосы в сторону партийных привилегий».
После этого заседания мы создали свою рабочую группу, объединившую представителей Республиканской партии России, Партии народной свободы «За Россию без произвола и коррупции», Российского объединенного трудового фронта («Рот-фронт»), партии НДС (РНДС) и Рабочей группы «Круглого стола 12 декабря». Я помню, что активно в работе участвовали Владимир Рыжков и Сергей Удальцов и еще, кажется, Константин Мерзликин. В памяти осталось, как я и Рыжков убеждали Удальцова в необходимости избирательного залога. И хотя левые обычно были против залога, убедить Сергея оказалось нетрудно: он прекрасно понимал, что такое регистрация по подписям.
Мы подготовили перечень предложений по доработке законопроектов по политической реформе, внесенных Президентом РФ, и он был опубликован Сергеем Удальцовым и Аленой Поповой. В нем было 10 пунктов по проекту Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон о политических партиях», 3 пункта по проекту Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с освобождением политических партий от сбора подписей избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления» и 4 пункта по проекту Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».
Что касается проекта Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», то записка содержала только одно предложение: «Предлагаем изменить концепцию закона, предусмотрев смешанную избирательную систему с 225 одномандатными избирательными округами». Пятый раздел записки назывался «Дополнительные предложения существенного характера». В нем говорилось: «Обращаем внимание, что политическая реформа не может исчерпываться четырьмя обсуждаемыми законопроектами. В частности, считаем необходимым реализовать положения Послания Президента РФ 2011 года об изменении порядка формирования избирательных комиссий и расширении представительства политических партий в избиркомах. Также считаем важным внести в избирательное законодательство изменения, повышающие прозрачность процедур голосования и подсчета голосов, включая восстановление права общественных объединений направлять наблюдателей. Кроме того, необходимо внесение изменений в законодательство о референдуме, о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях, о противодействии экстремистской деятельности, проведение реформы судебной системы и восстановление свободы средств массовой информации».
В марте 2012 года я подготовил серию поправок к законопроектам, которые внес депутат Валерий Зубов. Если какие-то из них и прошли, то самые несущественные.
16 марта я опубликовал пост под заголовком «ПАРНАС и закон о партиях». В начале поста я писал: «Не знаю, случайно ли так совпало, что в один день появились две новости, связанные одновременно с ПАРНАСом и законом о партиях. Во-первых, стало известно, что представители ПАРНАСа отказались участвовать в рабочей группе по доработке президентских законопроектов, возглавляемой Володиным. Во-вторых, Минюст доложил Президенту о причинах отказа в регистрации ПАРНАСа. Поскольку я немного в курсе этих дел, попробую дать свой комментарий».
Далее я объяснял, какие нормы закона были использованы для отказа в регистрации ПАРНАСа. И делал вывод, что эти нормы «дают возможность найти "изъян" в документах кого угодно и на этом основании отказать в регистрации. Не поручусь на 100%, но уверен, что и остальным партиям (а их было не менее десятка за последние годы) отказали тоже на основании этих подпунктов.
А теперь представим ближайшее будущее. Говорят, уже сейчас, еще до принятия нового закона, создано более полусотни оргкомитетов политических партий. И совсем скоро Минюсту придется проверять документы у десятков создающихся партий. Будет он так же строго их проверять? Или, что легко предвидеть, он будет строго проверять только некоторых (очевидно, именно тех, кто будет представлять из себя что-то серьезное)? Очевидно, что если мы хотим, чтобы партии свободно регистрировались, недостаточно снизить планку численности до 500 человек, необходимо еще серьезно переработать основания для отказа… На это, в частности, были направлены подготовленные нами поправки – те самые, которые вроде бы были одобрены рабочей группой Володина, но затем отвергнуты – сначала где-то в недрах президентской администрации, а потом и на думском комитете.
Был еще целый ряд поправок – абсолютно логичных в условиях, когда требования к численности снижаются в 80 раз: и о том, что не надо требовать регистрации региональных отделений (где теперь может быть даже 3 человека), и о том, что не надо требовать от них ежеквартальной отчетности. И это тоже проигнорировано. Как и предложение отказаться от положения о ликвидации партии из-за недостаточной численности, которое противоречит международным стандартам и негативно оценено Страсбургским судом.
Что же мы теперь имеем? Президент пригласил к участию в обсуждении законопроектов представителей незарегистрированных партий. В принципе, мог бы и не приглашать. Хотя понятно, что именно их мнение здесь важно: закон ведь для них. Но уж раз пригласил, надо прислушаться, особенно если говорят разумные вещи. Так что в глупом положении оказался в первую очередь Президент. И самое глупое – это то, что получится закон, которым будут недовольны практически все. И системные партии, которые лишаются своего привилегированного положения. И "несистемная оппозиция", чья позиция не была учтена. Впрочем, таков обычный итог всех непродуманных реформ».
7.6.4. Обсуждение политреформы в моем блоге
В начале 2012 года я написал немало постов, где обсуждал предложенную президентом Дмитрием Медведевым политическую реформу. Первый пост был 6 января, он назывался «Что нам сулит новый проект политической реформы?». В частности, я писал:
«После 22 декабря почти единодушно высказывалось мнение, что предложения Президента – реакция на Болотную площадь. Думаю, что это верно лишь частично. Вероятно, окончательный набор предложений сложился после 10 декабря, но готовились они раньше. Некоторые предложения – скорее, реакция на не вполне успешный результат "Единой России" 4 декабря. А поскольку этот неуспех предсказывался заранее, то и предложения могли появиться раньше. Могло повлиять и решение Страсбургского суда по Республиканской партии. Что касается освобождения партий от сбора подписей, то оно было обещано Президентом еще в Послании 2009 года…
Самое важное – это, безусловно, снижение планки численности партий до 500 человек и отказ от планки численности региональных отделений… Минусом является и то, что сохраняются все прежние основания для отказа в регистрации. Ведь отказы в регистрации ряда партий (в т.ч. Парнаса) мотивировались придирками к их уставам. И эта возможность в случае принятия президентского законопроекта никуда не денется…
Почему я думаю, что будет зарегистрировано, условно говоря, 100 партий? Потому что есть второй законопроект, который освобождает партии от сбора подписей в поддержку не только партийных списков, но и выдвинутых любыми партиями кандидатов–одномандатников, кандидатов в мэры…
Было два барьера – численность партии и подписи. Два барьера – это чрезмерно. Один надо было убирать (и можно было спорить, какой). Но убирать сразу оба – это шараханье в другую сторону, создание хаоса вместо нормальных выборов… Почему же Президент это предлагает? У меня есть три версии. 1. Простая несогласованность. Один проект готовился давно, другой – недавно и в спешке. Об их совместимости никто не подумал. 2. Проекты (или один из них) не предназначены для принятия. Их Президент вбросил для успокоения протестующих. А Дума их либо не примет, либо преобразует до неузнаваемости. 3. Эти два проекта – часть более хитрого и коварного плана».
Пост от 19 января назывался «Выборы губернаторов и президентский законопроект». Я начал его с фраз: «По поводу того, что выборы губернаторов надо возвращать, как будто намечается консенсус. Вот только у многих возникает подозрение, что нам предлагают "неполноценные" выборы». Далее я анализировал некоторые нормы президентского законопроекта.
Пост от 17 февраля я озаглавил «Президентский законопроект о выборах в Госдуму: сырой и неадекватный». Год спустя этот законопроект был отозван Владимиром Путиным, ставшим президентом, так что моя оценка его, можно считать, подтвердилась.
26 февраля я опубликовал пост «Масштаб медведевской политреформы: сравнение с контрреформой 2004–2007 годов». В нем я перечислил 20 существенных изменений, внесенных в избирательное и партийное законодательство в 2004–2007 годах, и заключил: «Итак, как видим, масштабы той контрреформы были значительными. И для демократизации политической системы большую часть тех новелл необходимо отменить. Пока же предлагается отменить лишь небольшую их часть, а некоторые, напротив, даже усиливаются (дробление региональных групп, права партийных руководителей при замещении мандатов)».
В марте я написал три поста, в заголовке которых было словосочетание «Политическая реформа». Пост от 20 марта – «Политическая реформа – поводы и причины». Вот выдержки из него:
«Если же мы хотим понять суть реформы, то надо оглянуться на 8 лет назад. Реформа (точнее, контрреформа), проведенная Путиным в 2004–2008 годах, означала переход от модели "управляемой демократии" к модели "суверенной демократии". При "управляемой демократии" власть держала политическую систему на "длинном поводке", позволяя ей самостоятельное развитие в определенных рамках. В ходе контрреформ власть взяла на себя ручное управление политической системой с "коротким поводком"…
Поначалу власть результатом была довольна… Однако на самом деле уже к осени 2009 года обозначилась одна неприятная тенденция… Стало видно, что в системе "суверенной демократии" оппозиционные партии – лишнее звено, играющее только декоративную роль. Избирателю стало неинтересно за них голосовать… Именно поэтому потребовались меры по укреплению оппозиционных партий и снижению злоупотреблений на выборах, на что были в основном направлены политические предложения Послания 2009 года. Однако в 2010–2011 годах ситуация изменилась в другую сторону. Снижение популярности "партии власти" и появление лозунга "голосуй за любую партию, кроме ПЖиВ" привело к росту поддержки оппозиционных партий на выборах. И стало ясно, что модель "суверенной демократии" с ее "коротким поводком" исчерпала себя. Как замечательно выразился после скандала с "Правым делом" Евгений Меркулов: "А ну-ка, снимайте страну с ручника, а то сейчас все разобьемся!"
В результате поводок приходится удлинять. И сейчас отменяются два из трех основных компонентов контрреформы 2004–2008 годов – возвращаются выборы губернаторов и позволяется увеличить количество партий. Обсуждалась и возможность восстановления одномандатников на выборах в Госдуму, но на это пока не решились».
Выдержки из поста от 21 марта «Политическая реформа: промежуточный итог»: «Создание политических партий кардинально облегчается. И можно ожидать в ближайшем будущем появления около сотни новых партий. Само по себе это хорошо. У политически активных граждан вновь появляется возможность объединяться в партии. И только выборы смогут показать, какие из этих партий являются реальными политическими объединениями и пользуются поддержкой избирателей. А мертворожденные партии просто не будут играть какой-либо заметной роли и со временем исчезнут. Однако власть оставила себе возможность отказывать в регистрации любой неугодной партии. И поэтому сохраняется опасность, что серьезные партии будут получать отказ в регистрации, а несерьезные регистрироваться в массовом порядке…
Меня по-прежнему смущает сочетание относительно либеральных правил регистрации партий с освобождением партий от сбора подписей. Повторюсь: я не вижу ничего страшного в существовании сотни партий. А вот наличие нескольких десятков партий в избирательном бюллетене – это плохо… И в связи с этим я позволю себе сделать прогноз. Думаю, что задача – принять эти законы до окончания срока президентских полномочий Медведева – имеет одну главную цель: не связывать Путина их поддержкой. Разумеется, это не значит, что Путин немедленно их отменит. Нет, я думаю, они поработают полтора–два года. За это время пройдут 3–4 кампании в регионах, и многое станет видно и понятно. И тогда, примерно за два года до предстоящих выборов в Госдуму, начнется их существенная переработка. В какую сторону – это я предсказать не берусь. Но время, когда это произойдет, предсказать можно».
Этот прогноз оказался самым точным из когда-либо сделанных мной. Действительно, в феврале 2014 года для большинства партий было отменено освобождение от сбора подписей.
Пост от 25 марта я озаглавил: «Политическая реформа: почему политики не прислушиваются к экспертам?». Я приводил примеры из прошлых лет и завершил пост так: «И вот, наконец, власть начинает реализовывать то, о чем мы говорили на протяжении последних семи лет, то есть отказываться (впрочем, только частично) от наследия 2004 года. Но опять – явно без экспертной проработки. Отсюда и крайне низкое качество предлагаемых проектов, и сильная неудовлетворенность общества "полуреформами". Конечно, можно, как это и делают многие публицисты, радоваться тому, что хоть что-то сдвинулось. Хотя очевидно, что власть по-прежнему предлагает изменения, исходя главным образом из своего ограниченного понимания своих сиюминутных интересов, которые только в небольшой части совпадают с интересами общества. И потому нам предстоит трудная борьба за подлинные политические реформы».
25 апреля я написал пост «Закон о губернаторских выборах: фильтр покруче президентского». Вот что я писал: «Закон о губернаторских выборах принят во втором чтении. И теперь его концепция прояснилась окончательно. Я и ряд коллег (Кынев, Голосов и др.) уже не раз писали: главной причиной возврата губернаторских выборов стало понимание Кремлем того факта, что президентские назначенцы, не прошедшие через горнило народного голосования, не способны обеспечивать нужный результат на федеральных выборах. И потому была поставлена задача – пропустить всех глав регионов через процедуру голосования. Но при этом Кремль позаботился, чтобы у них по возможности не было реальных конкурентов.
В первоначальной редакции проекта это предполагалось обеспечивать через президентский фильтр. Однако, вероятно, авторы проекта в конце концов поняли, насколько такой вариант ущербен… Иными словами, президентского фильтра по существу не будет. Зато возведены другие, более сильные фильтры.
Во-первых, самовыдвижение может быть предусмотрено законом субъекта РФ, а может быть и не предусмотрено. Заметим, что это положение очень сомнительно с точки зрения Конституции, поскольку предусматривает возможность ограничений прав граждан региональным законом. Во-вторых, для самовыдвиженцев (если даже их допустит региональный закон) предусмотрен дополнительный фильтр: подписи избирателей. Примечательно, что для всех выборов максимальное число подписей избирателей сейчас снижается до 0,5%, а для губернаторских выборов делается исключение – от 0,5 до 2%.
В-третьих, для всех (и партийных кандидатов, и самовыдвиженцев) установлен самый жестокий фильтр – подписи муниципальных депутатов. И количество их такое, что, по предварительным оценкам, через этот фильтр едва пройдут кандидаты от КПРФ (то есть, в одних регионах пройдут, в других – нет), а для остальных, кроме кандидатов от "партии власти" и их дублеров, это практически непреодолимо. То есть нас ждут, вероятнее всего, по сути безальтернативные выборы, то есть имитация выборов».
Эта оценка в основном оказалась верной. То есть губернаторские выборы формально не стали безальтернативными, но на них стали допускаться (особенно после 2018 года) только слабые кандидаты, так что большая часть губернаторских выборов была имитацией.
В июне 2012 года я написал два поста, где обсуждал уже новые законы. Пост от 21 июня назывался «Вот тебе, дедушка, и Медведев день!». Речь шла о законопроекте, который «был внесен тремя депутатами от ЛДПР еще в октябре 2010 года и предусматривал он единый день голосования в четвертое воскресенье марта. Проект содержал две статьи и 4 829 знаков». А дальше: «Полтора года он лежал без движения. И вдруг 24 апреля его принимают в первом чтении. И ко второму чтению в нем оказываются уже 4 статьи, и его объем увеличивается до 27 886 знаков, т.е. в 5,8 раза. И вместо марта получается сентябрь – второе воскресенье сентября, аккурат ко дню рождения Дмитрия Анатольевича. Так сказать, "Медведев день". Короче говоря, во втором чтении принимается совсем не тот закон, который был принят в первом… Это – стиль. Стиль издевательства над процедурой, стиль, позволяющий протаскивать важнейшие законодательные решения так, чтобы никто не успел опомниться».
Пост от 29 июня я озаглавил «Формирование Совета Федерации: еще одна имитация». Я начал его так: «Увидев новость о том, что Путин внес в Думу проект закона о формировании Совета Федерации, я было решил, что впервые за долгие годы смогу его похвалить. Увы, прочитав законопроект, я понял, что хвалить не за что». И далее: «Если бы в связке с кандидатом в губернаторы баллотировался один кандидат в члены Совфеда, все было бы понятно и пристойно. Избиратели бы знали, кто станет сенатором в случае избрания этого кандидата губернатором, и исходя из этого делали бы свой выбор… Но то, что предложил Путин, совеем плохо. Кандидат называет три кандидатуры, а кого из них он назначит, избиратели знать не могут. Сразу же возникает подозрение, что будет использована простая манипулятивная технология: через "утечки", через прикормленных политтехнологов избирателям будет внушаться, что губернатор назначит кандидата А (который наиболее популярен), а на самом деле он заранее решил назначить непопулярного кандидата В. О коррупционной составляющей я уже молчу: это будет похоже на аукцион».
