Витаминный институт в годы Великой Отечественной войны
Материал составлен на основе воспоминаний (как опубликованных, так и не опубликованных):
Материал подготовлен для институтской стенгазеты в 1985 году.
В годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне , в нашей стране хорошо осознавали ту огромную роль, какую играет решение витаминной проблемы в укреплении обороноспособности страны. Ведь авитаминозы были непременным спутником всех предыдущих войн. Большое значение для решения этой проблемы имела деятельность Всесоюзного научно-исследовательского витаминного института (ВНИВИ), созданного в Ленинграде в 1935–36 гг.
С первых дней войны вся работа института была подчинена нуждам обороны.
“С началом войны часть наших сотрудников была мобилизована… Уходили на войну не только товарищи, подлежавшие мобилизации, но и добровольцы в ополчение. Оставшийся в институте коллектив сотрудников состоял почти исключительно из женщин, в основном – квалифицированных ученых с многолетним опытом работы в области химии и биологии витаминов… Пришлось пересматривать план работ, намеченных на 1941 год. Было решено оставить в плане только те работы, которые были связаны с получением витаминов B1 и C” (Шмидт).
“Вскоре после начала войны нам дали задание приготовить “паек”, который был бы полноценным в пищевом отношении, причем он должен быть удобным для транспортировки… Был сделан специальный препарат, куда входили сухари, жиры, крупа. Он имел вид брикета… величиной 15х10 см… Мы порекомендовали санитарному управлению Ленфронта печь хлеб с дополнительной добавкой дрожжей для повышения его питательной ценности и содержания витаминов группы B.
Затем встал вопрос о том, что определенной группе армии (танкистам, летчикам) для увеличения работоспособности необходимы большие дозы витаминов. По нашей рецептуре, при нашей консультации была изготовлена большая партия шоколада с витаминами A, B1 и C” (Павленко).
Важно было в условиях армии использовать опыт ВНИВИ по сохранности витаминов при кулинарной обработке.
“Собранный материал я оформила в виде довольно объемистого доклада под названием “О предотвращении цинготных заболеваний в рядах Красной Армии”. Девять приложений к докладу содержали описание простой методики определения витамина C в продуктах, перечня оборудования для маленькой походной лаборатории, пригодной для витаминного контроля в фронтовых условиях, при использовании походной кухни. Указанный доклад я послала в Москву, на имя маршала С.К. Тимошенко. В июле 1941 г. пришел ответ от Техн. Комитета ГИУ К.А. с благодарностью и сообщением, что материалы одобрены и использованы для составления соответствующих инструкций” (Кардо-Сысоева).
“С начала июля ритм работы стал нарушаться, так как необходимо было периодически выделять сотрудников на сооружение оборонительных рубежей вокруг Ленинграда… Однако остававшиеся в институте сотрудники делали все от них зависящее, чтобы обеспечит успешную деятельность Витаминного института. Химики … под руководством проф. Я.М. Слободкина были заняты синтезом витаминов” (Шмидт).
“Никогда не занимавшиеся этим процессом сотрудники стали им овладевать” (Павленко).
“В августе началась широкая эвакуация гражданского населения Ленинграда. Я вместе с секретарем партийной организации института И.Е. Павленко согласовал в горкоме партии вопрос о том, что Витаминный институт, как почти единственное в стране учреждение, занятое изготовлением витаминов, столь необходимых как фронту, так и населению, не будет подлежать эвакуации… Однако задерживать желающих эвакуироваться не стали… Покинули Ленинград только сотрудницы со своими малолетними детьми” (Шмидт).
8 сентября немецкие войска вышли на южный берег Ладожского озера. Началась блокада, а в городе были ограниченные запасы продовольствия. Забота о питании населения и защитников Ленинграда легла и на ВНИВИ.
В первую очередь необходимо было предупредить возникновение цинги. К этому времени ВНИВИ уже имел десятилетний опыт работы по получению концентратов витамина C из хвои, капусты и плодов шиповника. Однако в условиях блокады было решено освоить упрощенный метод получения витамина из единственного доступного источника – хвои, в виде водного настоя. Эту задачу поручили группе химиков, биохимиков и инженеров под руководством А.Д. Беззубова и К.З. Тульчинской.
“Уже к 15 октября мы подготовили проект технических условий на сырье “хвойную лапку”, проект инструкции для производства хвойных настоев… Когда работа была практически завершена, мы написали письмо секретарям горкома ВКП(б) А.А. Жданову и А.А. Кузнецову и председателю Ленгорисполкома П.С. Попкову, в котором изложили свои опасения по поводу цинги и предложили срочно организовать производство хвойных настоев по разработанной технологии… 18 ноября 1941 г. вышло решение Ленгорисполкома “О мероприятиях по предупреждению авитаминозов”. Теперь Ленплодовощ должен был поставлять ежедневно по 30 т хвои на ликеро–водочный, витаминный заводы и др. предприятия. Эти предприятия начиная с 27 ноября 1941 г. обязаны были ежедневно вырабатывать из хвои настои, содержащие не менее 2 050 тыс. ч/доз витамина C (1 ч/доза = 20 мг аскорбиновой кислоты).
С помощью сотрудников нашего института хвойные установки быстро организовали в больницах, на предприятиях, в научных и учебных учреждениях, в некоторых воинских частях. Уже к концу ноября в Ленинграде их работало более ста… Сотрудники витаминного института контролировали работу витаминный установок” (Беззубов).
Для гражданского населения был организован выпуск хвои в пакетах. Торговали ими через аптеки бесперебойно. Пакеты содержали инструкцию, как приготовить настой в домашних условиях, разработанную также во ВНИВИ. Кроме того, об этом многократно передавали по ленинградскому радио.
“Для госпиталей, больниц, детских учреждений мы рекомендовали еще одно противоцинготное средство – суп из проросшего гороха. В одной тарелке такого супа содержалось около двух доз аскорбиновой кислоты” (Беззубов).
“Впоследствии было констатировано, что благодаря своевременной профилактике явных случаев заболевания цингой среди воинов Ленинградского фронта не отмечалось. Да и среди гражданского населения имели место лишь единичные случаи заболевания” (Шмидт).
Для лечения тяжелораненых требовались кристаллические витамины C и B1, которые получали синтетически.
“На опытном заводе ВНИВИ продолжал работать цех синтетической аскорбиновой кислоты. При содействии Ленвоенсовета было изъято из всех учреждений и организаций нужное сырье (ацетон, перманганат и др.). Завод получал электроэнергию наравне с хлебозаводами. Полученная аскорбиновая кислота была на учете и распределялась Ленвоенсоветом. Директор завода А.К. Карпенкова и я, главный инженер завода, раз в неделю пешком с Васильевского острова ходили в Ленвоенсовет в Смольный для отчета и получения соответствующих указаний.
На заводе работали в основном женщины и старики. Водопровод не работал, и воду приходилось возить из р. Невы на санках в алюминиевых баках. Рабочие были обессилены, квартиры не отапливались. В административном домике было организовано отапливаемое помещение, где жили рабочие и ИТР завода” (Лиснянский).
Синтез витамина B1 осуществлялся во ВНИВИ.
“Одна из лабораторий Витаминного института размещалась на Невском проспекте, в доме № 7/9, где занимала весь пятый этаж. Во время одной из бомбежек был поврежден водопровод, вода в лабораторию не поступала” (Шмидт).
“В день нужно было ведер 40–45. Одна часть людей занималась тем, что таскала воду. Кроме того, для производства нужен был лед… Только благодаря тому, что нас знают в районе, нам помогли столовые” (Павленко).
“Центральное отопление было уже давно отключено. Холод в помещении стоял леденящий. Люди работали в перчатках, в пальто и все-таки мерзли… Работу над синтезом витамина B1 удалось закончить до наступления сильных морозов.
В Ленинграде не было предприятия для серийной расфасовки медицинских препаратов по ампулам, а изготавливаемые институтом синтетические витамины для передачи в лечебные учреждения требовалось разливать по ампулам. Чтобы как-то выйти из положения, было решено на биостанции (расположенной на территории больницы им. И.И. Мечникова) создать своего рода “цех” по ампулированию витаминов. Эту работу, в основном техническую, но требующую высокой тщательности выполнения, поручили биологам станции, освободив их от заданий, не имеющих столь большого значения для военного времени… Люди работали по нескольку смен подряд, так как трамваи к больнице им. И.И. Мечникова больше не ходили. На работу и обратно домой сотрудники проходили по 10–15 км пешком” (Шмидт).
“За 1941 г. (за 4 месяца) было сделано 250 тыс. человеко–доз аскорбиновой кислоты и 140 тыс. человеко–доз витамина B1” (Павленко).
“Ампулирование на биостанции пришлось прекратить в начале 1942 года, когда вышли все запасы топлива. Нужно было искать новую базу для разлива витаминов. Витаминный институт во время блокады установил тесную связь с Санитарным управлением 43-й армии. Руководство управления чутко отнеслось к нашей просьбе и предоставило возможность создать свою базу при одном из госпиталей, расположенных в черте города” (Шмидт).
“В конце ноября и начале декабря 1941 г. в госпитали города начали поступать обмороженные солдаты и офицеры, а в больницы – гражданское население. Сотрудники витаминного института знали из опыта финской кампании, что масляные растворы каротина являются одним из лучших средств для лечения обмороженных людей. Ввиду отсутствия в Ленинграде моркови, в срочном порядке была разработана технология получения каротина из игл хвои и отжимов – отходов производства антицинготной настойки. Инженеры отдела быстро спроектировали и построили опытную установку, на которой начали производить концентраты каротина. Полученный препарат с успехом использовался для лечения бойцов Ленинградского фронта” (Беззубов).
В начале 1942 г. в городе были выявлены случаи пеллагры. Необходимо было синтезировать никотиновую кислоту. Но в институте не действовала из-за отсутствия воды и электроэнергии химическая лаборатория, а все химики-синтетики уже эвакуировались. Помещение для работы удалось получить через горком партии на работавшей в городе табачной фабрике им. М.С. Урицкого. Смырье нашлось на той же фабрике – табачная пыль. Из нее выделяли никотин, который затем окисляли до никотиновой кислоты. Руководила работой проф. А.И. Якубчик из ЛГУ.
Из-за недостатка продуктов в городе распространилась дистрофия. В борьбе с ней принимал участие и ВНИВИ.
“Мы получили сведения о том, что в одной из типографий сохранились большие запачы технического казеина… Наши химики нашли способ его очистки от вредных примесей и, таким образом, – получения из него нормального размоченного творога с высокими питательными свойствами. В ответ на сообщение об этом в горком партии последовало распоряжение об изъятии всего имевшегося в городе технического казеина и передаче его на фабрики–кухни, где его перерабатывали по способу, предложенному Витаминным институтом, в пищевой творог” (Шмидт).
При участии сотрудников ВНИВИ было налажено также производство гидролизных дрожжей – ценного белкового продукта. Еще раньше разрабатывался способ переработки горелого сахара с Бадаевских складов в леденцовую карамель.
“Как мы поддерживали сотрудников? У нас оставались животные: морские свинки, белые крысы, голуби… За счет животных мы решили поддержать слабеющих людей… Было у нас сухое молоко. Был у нас казеин… Были у нас сухие дрожжи… Хотя выдачи производились в небольших количествах, все же они поддерживали наших сотрудников.
Ноябрь–декабрь 1941 г. – самые тяжелые месяцы. Не все сотрудники работали, так как лаборатория была законсервирована. Работали только те, которые были на ампулировании… Мы собирали сотрудников, старались всячески их поддержиать, говорили, что нельзя опускаться… Нужно делать так, чтобы люди всегда над чем-то работали и меньше думали об еде. И сотрудники продолжали вести научную работу. В то время в Публичной библиотеке был организован кабинет, где они и работали. Это до известной степени сохраняло моральное состояние и поддерживало интерес к работе” (Павленко).
“Несмотря на все принимаемые меры смертность гражданского населения росла. Государственный комитет обороны принял решение вывезти из Ленинграда наиболее ослабевших людей. Началась эвакуация по “дороге жизни”… В ту страшную зиму эвакуировалась половина наших сотрудников” (Беззубов).
Весной 1942 г. перед ВНИВИ была поставлена задача – использовать дикорастущие растения в качестве источника белка, витамина C и каротина. Совместно с Ботаническим садом АН СССР были отобраны наиболее ценные растения – лебеда, крапива, одуванчик и др.
“Мы разработали способы консервирования, а кулинары составили рецепты салатов, супов. С мая 1942 г. в городе проводили широкую пропаганду дикорастущих: на радио, в печати, на собраниях, лекциях, совещаниях” (Беззубов).
“В дальнейшем дикорастущие так вошли в меню фабрик–кухонь, что осенью 1942 г. их стали заготавливать про запас на зиму. Пропаганда дикорастущих растений … немало содействовала и тому, что ленинградцы стали применять их в пищу в домашних условиях” (Шмидт).
“В мае 1942 г. группа синтеза института вновь стала работать на базе Герценовского института. С помощью санитарного управления фронта выхлопотали себе энергию и стали там продолжать заниматься синтезом B1” (Павленко).
В годы войны быстрыми темпами развивалась витаминная промышленность. Было создано 5 новых витаминных заводов: Уфимский, Челябинский, 2-й Ленинградский, Московский экспериментальный и Йошкаролинский (в создании Уфимского и Челябинского заводов активное участие принимали эвакуированные из Ленинграда сотрудники ВНИВИ). Строящаяся промышленность требовала решения многих серьезных проблем, а ее основная научная база (ВНИВИ) оказалась отрезанной. И тогда центр тяжести был перенесен на созданную в 1937 г. Центральную научно-техническую лабораторию (ЦНТЛ) Союзвитаминпрома, которой с 1940 г. руководил В.А. Девятнин. К работе ЦНТЛ был привлечен ряд крупных ученых, в том числе академик ВАСХНИЛ А.А. Шмук, В.Н. Букин, А.Р. Гусева из Института биохимии АН СССР, профессор Б.А. Кудряшов из МГУ. В Казани работал филиал ЦНТЛ, который возглавлял А.В. Труфанов.
В числе наиболее важных работ ЦНТЛ – разработка способов приготовления препаратов витамина C из хвои, незрелого грецкого ореха, а также из шиповника и черной смородины; получение концентратов витамина E из пшеничных зародышей. Была разработана технология производства никотиновой кислоты и ее азотнокислой соли. Шмук и Гусева осуществили синтез викасола – водорастворимого аналога витамина K, внедренного по инициативе академика А.В. Палладина на Уфимском заводе. Проводился поиск наиболее богатых витаминоносителей, в частности, было обращено внимание на облепиху – прекрасный источник витаминов C, E и каротина. Разрабатывались методы анализа, стандарты, изучалась устойчивость витаминов в таблетках.
Осенью 1942 г. было решено перебазировать ВНИВИ в Москву.
“В ноябре 1942 г. нам выделили два товарных вагона для перевозки в Москву оборудования и некоторых сотрудников. Вагоны были поданы к Ладожскому озеру и должны были быть переправлены на другую сторону. Однако, удалось переправить только один вагон. В конце ноября с большими трудностями мы прибыли в Москву” (Лиснянский).
В Ленинграде осталось 25 сотрудников во главе с И.Е. Павленко. Этот коллектив, который с 1944 г. официально стал именоваться Ленинградским филиалом ВНИВИ, продолжал работу по обеспечению фронта и населения города витаминными препаратами.
“В помещение, где находились лаборатории института (Невский пр. 7/9), попал снаряд, который пробил крышу. Лаборатории вышли из строя. Директор филиала института И.Е. Павленко проявила немало энергии и предприимчивости, чтобы обеспечит нас помещением и всем необходимым для продолжения работы лабораторий. Химическая лаборатория в то время состояла из трех сотрудников – проф. А.И. Якубчик, научн. сотр. М.М. Гольдман и лаборанта Р.Л. Рубинштейн. Нам было предоставлено одно рабочее место в химической лаборатории табачной фабрики им. Урицкого (на Васильевском острове). За отсутствие транспорта в блокадном Ленинграде мы пешком, на себе переносили реактивы, посуду и другие необходимые предметы из Витаминного института в лабораторию табачной фабрики” (Гольдман).
“Эти три человека провели очень большую работу. Были случаи, когда требовалась трехсменная работа, и люди оставались – только бы не сорвать реакцию. Так работала подряд три смены Гольдман. Она там и ночевала. Причем Гольдман выглядела скверно. Она была явным дистрофиком” (Павленко).
“В конце 1942 г. ампулирование из госпиталя было переведено в Институт переливания крови. Там наши сотрудники продолжили работу. Здесь же занимались анализом на витамин A, каротин, витамин B1” (Павленко).
“В 1943 году условия работы были улучшены. По договоренности с дирекцией нас перевели в химическую лабораторию Фармацевтического института” (Гольдман).
“В 1943 г. научная работа расширилась. Стали работать над приготовлением амида никотиновой кислоты. Параллельно с этим проводились работы по ампулированию, по хвое и по дрожжам… Стали выпускать поливитамины. Было изготовлено ампул с витаминами 616 490 человеко–доз… В 1941–42 гг. на ампулировании работали исключительно специалисты – химики, научные сотрудники, техники–лаборанты, а в 1943 г. мы уже научных сотрудников переключили на научную работу, а в ампульном цехе, который не требовал специального образования, стала работать молодежь…
Животных мы хотя в небольших количествах, но сохранили. Мы обеспечили ими весь город: Онкологический институт, Институт переливания крови – и часть оставили себе. Мы размножали все время этих животных понемногу. Мы сохранили 50 кг картофеля и не съели их в 1941 г. Весной 1942 г. мы посадили этот картофель и сняли прекрасный урожай, и этим обеспечили корм животным. Из полученного количества смогли даже выделить людям. В ноябре 1942 г. было вывезено в Москву и 60 голов свинок и крыс. имели мы уже 12 кроликов, которые взял у нас Институт переливания крови. Вообще животные у нас были, и когда мы начали расширять работу, животные нас не лимитировали” (Павленко).
В марте 1943 г. ВНИВИ был слит с ЦНТЛ Союзвитаминпрома. Были образованы химико-аналитическая и технологическая лаборатории, биологический, энерго–механический и сырьевой отделы. До конца войны институт не имел собственного помещения, а находился в помещениях эвакуированных институтов, а также на территории Воронцовской биологической станции. Но несмотря на трудности, ВНИВИ продолжал успешно решать задачи по созданию витаминной промышленности и обеспечению страны витаминами.
3 марта 1944 г. Президиум Верховного Совета СССР “за выдающиеся заслуги в области развития советской витаминологии и за отличное выполнение заданий Правительства по снабжению Красной Армии витаминными концентратами и препаратами” наградил 117 человек орденами и 62 – медалями.
Среди награжденных – сотрудники ВНИВИ (а также работники витаминной промышленности, впоследствии работавшие во ВНИВИ):
За время блокады институт потерял трех сотрудников: гл. бухгалтер Б.И. Писецкий – умер от дистрофии в феврале 1942 г., зам. гл. бухгалтера – убита на рабочем месте осколком снаряда.
“Тем больнее пришлось нам пережить в феврале 1943 года гибель молодого биохимика В.А. Розановой. Она проделала большую работу в области биохимии витамина A. В состоянии сильной дистрофии зимой 1942 года она защитила свою кандидатскую диссертацию. Смерть ее настигла у подъезда института – она погибла от осколка разорвавшегося артиллерийского снаряда. Работа В.А. Розановой была отмечена посмертно по окончании войны Государственной премией СССР” (Шмидт).
Титульный лист | Физико-химическая биология | История ВНИВИ
