1.6. Проблемы честного и точного подсчета голосов
1.6.1. Расследование пермских казусов
1.6.2. Казусы на президентских выборах
1.6.1. Расследование пермских казусов
Как отмечалось в подразделе 1.2.5, в октябре 2016 года я обнаружил ряд серьезных аномалий в протоколах участковых комиссий в Перми. Там одновременно проходили выборы в Государственную Думу, в Законодательное Собрание Пермского края и Пермскую городскую Думу. И, как часто бывает, сравнение протоколов по разным видам выборов показало, что на некоторых участках результаты весьма странные.
А занялся я этим первоначально совсем с другой целью: захотел написать научную работу, сравнивая результаты разных выборов. И вполне сознательно выбрал Пермский край как вполне благополучный с точки зрения фальсификаций регион. Научную работу я в конечном счете сделал, но попутно обнаружил не очень большое число участков, где результаты были явно аномальные.
Отмечу, что в то время уже действовал запрет оспаривать итоги голосования на участках по прошествии 10 дней после их подведения. Поэтому обнаруженные мной аномалии уже никак невозможно было исправить. Но мне было важно, чтобы они не повторялись впредь.
В октябре я написал несколько постов и сообщил об обнаруженных аномалиях ряду членов ЦИК. Николай Левичев на заседании ЦИК 26 октября задал вопрос об аномалии на одном из участков председателю крайизбиркома Игорю Вагину. Вагин ответил, что знает о проблеме (ему сообщил о ней мой коллега Виталий Ковин) и будет с ней разбираться. Через Ковина я позже послал Вагину данные обо всех обнаруженных мной аномалиях (11 участков).
К этому вопросу я вернулся в январе 2017 года, когда получил ответ из крайизбиркома. Вот что я написал в своем блоге 16 января:
«И вот наконец дождались. Дождались отписки. Впрочем, этого можно было ожидать. Правда, уж очень долго они тянули с отпиской. Смысл ответа следующий. Нарушений не выявлено. Все мои сомнения основаны на "чисто математических рассуждениях". Совмещение выборов трех уровней "привело к тому, что избиратель голосовал совершенно различным образом, мог поддержать разные партии на разных уровнях выборов. Зачастую федеральный выбор избирателя отличался от регионального и местного". Правда, по участку № 2812 признано, что в строке 1 неправильные данные, но "данная строка не участвует при подсчете голосов и распределении депутатских мандатов и на результаты выборов не влияет"» (речь шла о том, что в протоколе по выборам в городскую Думу в строке 1 – число избирателей в списке – стояло число 15040, вместо 1540). Далее я писал:
«Еще один участок (№ 3126) – это Учреждение ИЗ-59/1. Ладно, с закрытыми участками надо разбираться отдельно. Пока оставим его без внимания. По остальным девяти участкам надо проводить собственное публичное расследование. Но сначала я должен объясниться, почему я считаю нужным этим заниматься. Именно относительно благополучной Пермью, в то время как есть Королев и Мытищи, не говоря уже про Питер и несколько замечательных республик. Нет, конечно, надо заниматься и Королевым, и Мытищами, и Питером, и республиками. Но там и так есть кому заниматься. Что касается странных протоколов в Перми, то у меня три соображения.
1. Для борьбы с фальсификациями мы не можем обойтись без "чисто математических рассуждений". А эти рассуждения основаны на представлениях, какие результаты вполне возможны, какие странны, а какие совершенно невозможны. Эти представления приходится постоянно проверять на практике. И если мы сталкиваемся с результатами, которые, по нашим оценкам, совершенно невозможны, необходимо выяснить, в чем дело.
2. Если наши представления правильны и данные протоколов ошибочны, то надо понять причины ошибок – чтобы в следующий раз их не было.
3. Нужно нарабатывать опыт подобных расследований. И лучше его нарабатывать на относительно благополучных случаях, где не пахнет уголовкой и потому можно ожидать гораздо меньшего сопротивления».
Далее я приводил данные по 9 участкам и просил коллег из Перми поделиться информацией и соображениями.
Откликов я получил немного, но все же некоторые были интересны. Так, один мой давно знакомый пермский коллега написал свое видение по тому самому участку № 2909, где данные в протоколе по выборам в Госдуму совсем абсурдные: «Там при вводе у системного администратора палец в клавиатуре застрял. Там весь ряд цифр сдвинут на одну графу… Как они при этом свели с верхней частью таблицы хрен знает. Это ошибка при вводе». Причем из ответа было ясно, что он эту аномалию увидел сразу после выборов.
Также я получил информацию, что видеозаписи удалены 28 декабря. В ответе крайизбиркома была ссылка на видеозаписи, но у я уже возможности посмотреть их был лишен. И возникло ощущение, что с ответом тянули именно для того, чтобы дождаться их удаления.
Прислали мне и решение Мотовилихинского районного суда Перми от 21 ноября 2016 года, где КПРФ оспаривала итоги голосования в городскую Думу по участку № 3221. В подтверждение своих доводов административные истцы ссылались на то, что данные в протоколах не соответствуют данным, зафиксированным наблюдателем, а также данным, имеющимся на видеозаписи онлайн-трансляции выборов. Но суд отверг их доказательства и к тому же счел, что иск был подан с нарушением установленного законом срока.
В период с 19 января по 7 февраля я написал пять постов с отчетом о своем расследовании – от 19 января, 2 февраля, 4 февраля, 5 февраля и 7 февраля. 31 января у меня был разговор по скайпу с рядом членов крайизбиркома. Затем на основании этих материалов я 10 февраля подготовил записку для ЦИК «Анализ ошибок в официальных данных об итогах голосования 18 сентября 2016 года в городе Перми» и предложил коллегам послать ее от имени ЭКГ. Мы вместе ее доработали, и 18 февраля я послал ее Элле Памфиловой. Здесь приведу выдержки из нее:
«Настоящая аналитическая записка – результат исследования, посвященного важной проблеме – обеспечению точности подведения итогов голосования. Цель ее – не привлечение кого-либо к ответственности, а выявление подлинных итогов голосования и поиск причин ошибок.
Наш опыт показывает, что в официальных данных об итогах голосования часто содержатся неточные данные. При этом неточность может возникать как при составлении протоколов УИК об итогах голосования, так и при вводе данных в ГАС "Выборы".
Причиной неточности могут быть сознательные действия членов УИК и/или ТИК по "корректировке" волеизъявления избирателей… Однако гораздо чаще, по нашим оценкам, неточности при подведении итогов голосования являются результатом ошибок, совершенных из-за невнимательности, неаккуратности или низкой квалификации членов УИК и ТИК. Устранение таких ошибок должно быть обязанностью вышестоящих избирательных комиссий, однако и они часто не выполняют эту обязанность либо из-за своей низкой квалификации, либо из-за неправильного понимания своих функций…
По нашему мнению, наличие в итоговых протоколах ошибок, подобных выявленных нами, недопустимо по ряду причин. Во-первых, такие ошибки могут влиять на результаты выборов, то есть на распределение мандатов между конкретными кандидатами (в более редких случаях – и между партиями). Особенно это касается региональных и муниципальных выборов… Во-вторых, наличие большого числа ошибок становится благодатной средой для сознательных искажений итогов голосования, т.е. фальсификаций. С одной стороны, на фоне ошибок фальсификации труднее выявить с помощью статистического анализа. С другой стороны, фальсификаторы получают возможность уходить от ответственности, выдавая в случае обнаружения искажений свои сознательные действия за "технические ошибки". В-третьих, наличие таких ошибок снижает доверие общества к официальным итогам голосования.
В связи с этим полагаем, что расследование причин аномалий в г. Перми следует продолжить. По нашим данным, Избирательная комиссия Пермского края (ИКПК) сделала некоторые выводы из информации об аномалиях… Тем не менее, полагаем, что сделано недостаточно. В первую очередь нет ясности, на какой стадии допущены выявленные нами ошибки – на стадии заполнения протоколов или на стадии ввода данных протоколов в ГАС "Выборы". Это необходимо выяснить, чтобы понимать, какой из стадий в будущем уделять более серьезное внимание. Нет также ясности о причинах аномалий в протоколах некоторых УИК.
В связи с этим рекомендуем поручить ИКПК совместно с Избирательной комиссией г. Перми и всеми ТИК провести расследование, используя все доступные этим комиссиям документы – первые экземпляры протоколов УИК, протоколы ввода данных в ГАС «Выборы», увеличенные формы протоколов и сводных таблиц и т.п., а также используя возможности опроса членов ТИК, УИК и наблюдателей.
Отдельной проблемой является сложность официального признания наличия данных ошибок, учитывая, что избирательные комиссии не имеют права без решения суда вносить изменения в утвержденные итоговые протоколы, а сроки судебного обжалования итогов голосования истекли. Полагаем, что эту проблему следует отдельно обсудить на уровне ЦИК России».
Далее шли общие выводы и рекомендации:
«1. Один из главных выводов, который необходимо сделать – пересмотреть подход избирательных комиссий к подведению итогов голосования… Мы считаем, что любая избирательная комиссия выше УИК (от ТИК до ЦИК) отвечает не только за правильность суммирования данных протоколов нижестоящих комиссий, но также за правильность, соответствие реальному волеизъявлению избирателей всех данных, которые содержатся в ее протоколе. Для выполнения этой обязанности избирательные комиссии должны иметь желание и возможность выявлять аномалии в поступивших к ним протоколах нижестоящих комиссий… Было бы желательно, чтобы ЦИК России выработала методические рекомендации в этой весьма деликатной сфере, а также программные средства для выявления аномалий.
2. Наш опыт позволяет сделать вывод, что период подведения итогов голосования необходимо ограничить не только сверху, но и снизу. В условиях, когда предварительные итоги голосования обеспечиваются ГАС "Выборы", что позволяет удовлетворить желание общества как можно скорее узнать результаты выборов, дальнейшая спешка с подведением итогов голосования вредна. Необходимо дать возможность членам избирательных комиссий, штабам кандидатов и партий, наблюдателям спокойно проанализировать предварительные итоги голосования, сверить их с копиями протоколов, увидеть возможные аномалии и в случае необходимости подать жалобы, с которыми у избирательных комиссий должно быть время разобраться…
3. Абсолютно неадекватными представляются нам положения, внесенные в 2014 году в пункт 3 статьи 78 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав…", а впоследствии – и в Кодекс административного судопроизводства РФ, согласно которым заявление об отмене решения комиссии об итогах голосования может быть подано в суд в течение десяти дней со дня принятия решения об итогах голосования и указанный процессуальный срок восстановлению не подлежит.
Фактически это означает, что ошибки, неточности, выявленные в протоколах УИК позднее чем через 10–11 дней после дня голосования, невозможно исправить, даже если этого хотят все участники выборов, включая избирательные комиссии… Трудно представить себе другую сферу, где через две недели нельзя было бы исправить допущенную ошибку. При этом наличие таких ошибок подрывает доверие общества к результатам выборов. Полагаем, что срок обжалования необходимо значительно увеличить и снять запрет на восстановление срока.
4. Значительное число пермских экспертов (из числа представителей избирательных комиссий, наблюдательских организаций, академического сообщества) высказали убеждение, что большое число различных ошибок (не только выявленных в данном исследовании), допущенных в ходе голосования 18 сентября 2016 года и подведения его итогов, связаны с совмещением выборов трех уровней, когда избиратели получали сразу шесть бюллетеней, а УИК и ТИК приходилось подводить итоги голосования по шести бюллетеням. Повсеместно отмечалась усталость членов УИК. В связи с этим предлагаем восстановить положение, действовавшее в период 2005–2012 годов, запрещавшее совмещение выборов, в результате которого избиратель имел возможность проголосовать одновременно более чем по четырем избирательным бюллетеням.
5. Полагаем, что выявленные нами ошибки, заключавшиеся во внесении в итоговый протокол по одному из видов голосования данных итогового протокола по другому виду голосования, не могли быть допущены, если бы избирательные комиссии строго выполняли все процедуры, предусмотренные законом…
В связи с этим полагаем, что одним из главных направлений в работе по обучению членов нижестоящих комиссий и контролю за их работой должно стать требование строгого соблюдения всех предусмотренных законом процедур. Необходимо преодолеть сложившееся в последние годы снисходительное отношение к нарушению членами избирательных комиссий процедурных норм. Особенно это касается случаев, когда итоги голосования на избирательном участке вызывают сомнения. В таких случаев нарушение УИК процедурных норм должно рассматриваться как достаточное основание для проведения повторного подсчета голосов.
6. В контроле за соблюдением УИК и ТИК процедурных норм бóльшую роль должно играть видеонаблюдение. Мы вновь обращаем внимание на высказанное ранее ЭКГ предложение о необходимости установки камер видеонаблюдения в ТИК с целью контроля за соблюдением ТИК предусмотренных законом процедур по приему протоколов УИК и подведению итогов голосования на подведомственной территории.
Вне зависимости от установленных сроков хранения видеозаписей должно быть установлено правило, согласно которому эти сроки продлеваются, если по соответствующему избирательному участку, соответствующей территории поданы жалобы в вышестоящую избирательную комиссию или в суд».
Элла Александровна предложила мне сделать на эту тему доклад, но не на заседании ЦИК, а на закрытом от прессы совещании членов ЦИК. Такой доклад я сделал 28 февраля 2017 года. Меня выслушали с интересом, но каких-либо серьезных последствий наша записка и мой доклад не имели.
1.6.2. Казусы на президентских выборах
Еще до дня голосования на президентских выборах, 9 марта 2018 года, я, предвидя множество ляпов в протоколах, писал Элле Памфиловой: «Мы планируем 19 марта (пока еще не знаю, в каком часу) прислать Вам результаты нашего анализа итогов голосования. В надежде, что ЦИК к ним отнесется серьезно и постарается разобраться в аномалиях».
19 марта я послал Алексею Нестерову и Элле Памфиловой целую серию писем. Первым было письмо Нестерову, отправленное в 9:16: «Мы с Эллой Александровной обсуждали, что в этот раз избиркомы (кроме УИК) не будут спешить с подведением итогов – чтобы можно было все проверить, снять вопросы и сомнения. Не знаю, насколько настойчиво это говорилось нижестоящим комиссиям, но я уже вижу, что в ряде регионов ТИКи протоколы подписали».
Около 14 часов 19 марта я получил от коллеги из «Голоса» Максима Крюкова скачанную им с портала ЦИК таблицу итогов голосования по УИК (из 96 тысяч не хватало около 300). И занялся их анализом.
Первую серию информации об аномалиях (случаи, когда в стационарном ящике больше бюллетеней, чем выдано на участке) я послал Нестерову в 17:06. Вторую порцию (по переносным ящикам) – в 17:47. Третью часть (аномально высокие показатели «уноса») – в 20:49.
В 21:01 я послал все три порции Памфиловой с припиской: «Здесь в большей степени ошибки, чем серьезные нарушения. Но о нарушениях речь пойдет дальше. Возможно, с ошибок начинать будет легче».
В этом же письме я писал о своей находке. Просматривая 18 марта трансляцию с одного из избирательных участков Тюменской области, я смог увидеть фальсификацию:
«Там официально явка 91%, что уже должно вызывать подозрения. Я не считал, сколько пришло, но интуитивно – явно меньше. Главное же, что я видел, как велся подсчет. Женщина (председатель или секретарь, не знаю) сделала вид, что подсчитала бюллетени, извлеченные из стационарного ящика (закон этого не требует). Никто ее не контролировал, считала она весьма странно. Потом рассортировали, подсчитали пачки всех кандидатов, кроме лидера. Бюллетени за лидера никто не считал, это было видно. Их число, судя по всему, было подсчитано на калькуляторе как разность между якобы подсчитанным числом извлеченных бюллетеней и числом бюллетеней в остальных пачках. Вот так получаются 91% явки и 84% лидера».
Об этой фальсификации я написал 24 марта подробный пост. В нем я отметил: «По моим оценкам, число принявших участие в голосовании и число проголосовавших за Путина завышено как минимум на 235, а возможно и больше». Позднее коллеги из Ассоциации наблюдателей Татарстана посмотрели запись и подтвердили мою оценку (по их данным, число голосов у Путина было завышено на 243).
Четвертую порцию данных об аномалиях (по выездному голосованию) я послал Нестерову и Памфиловой тоже 19 марта в 22:28. Пятая порция (относительно большие участки со 100%-ным голосованием за лидера и без недействительных) была отправлена 20 марта. Я надеялся, что моя оперативность позволит ЦИК добиться от нижестоящих комиссий исправления ляпов, но этого не произошло.
Об аномалиях мы говорили с Эллой Памфиловой на встрече 3 апреля. Я еще раз посылал списки аномальных участков Памфиловой и Нестерову. Потом мы подготовили записку об аномалиях от имени ЭКГ и послали ее 12 апреля.
4 апреля 2018 года вышел мой доклад совместно с Александром Кыневым и Андреем Максимовым по итогам президентских выборов. В нем было уделено внимание и аномалиям. В частности, по поводу выездного голосования мы писали:
«Нами обнаружено 2397 избирательных участков, на которых число бюллетеней, выданных вне помещения для голосования, превысило 200, из них на 278 это число превысило 400. По оценкам экспертов, такое число избирателей в принципе крайне затруднительно обслужить при выездном голосовании с соблюдением всех требований закона».
В другом разделе мы писал про «унос» бюллетеней:
«На 10 324 участках унос составил от одного до 10 бюллетеней, что можно считать в пределах разумного. Но на 710 участках унос превысил 10 бюллетеней, причем на 392 участках он превысил 20, на 163 – 50 и на 58 – превысил 100. Такие результаты вызывают вполне обоснованные сомнения, и можно с большой степенью уверенности говорить, что они свидетельствуют либо об ошибках, либо о сознательных манипуляциях, например, направленных на увеличение показателя явки.
Одну из причин ошибки легко понять, если обратить внимание, что на ряде участков число унесенных бюллетеней в точности совпадает с числом бюллетеней, выданных вне помещения для голосования. Скорее всего, это означает, что в строку 4 протокола было вписано не число бюллетеней, выданных на избирательном участке, а суммарное число выданных бюллетеней…
Обращает на себя внимание ситуация в УИК № 1004 Предгорного района Ставропольского края. Согласно протоколу УИК, списочное число избирателей на момент окончания голосования – 2964, выдано в помещении для голосования 2106 бюллетеней, вне помещения для голосования – 489 бюллетеней. В стационарных ящиках обнаружено 1306 бюллетеней, в переносных – 489. Таким образом, унос составил рекордные 800 бюллетеней (круглая цифра здесь тоже весьма красноречива). Формальный показатель явки составил 87,6%, что довольно много для данной ТИК. Если же считать, что выдано в помещении для голосования столько же бюллетеней, сколько обнаружено в стационарных ящиках, то явка составит более реалистичные и более близкие к результатам на соседних участках 60,6% (при этом останется вопрос о слишком большом числе проголосовавших вне помещения для голосования)».
В ЦИКе первоначально планировали провести мероприятие с анализом президентских выборов. Так, на заседании ЦИК 18 апреля 2018 года Элла Памфилова сказала (цитирую по сообщению пресс-службы): «Центральная избирательная комиссия последовательно и тщательно проводит анализ прошедшей избирательной кампании, а результаты этого анализа будут представлены в ближайшее время на крупном мероприятии с участием представителей политических партий и экспертного сообщества».
8 мая я и мои коллеги получили из аппарата ЦИК приглашение: «Приглашаем Вас 11.05.2018 года на расширенное заседание ЦИК России. Планируется обсудить итоги избирательной кампании по выборам Президента России с участием экспертов, политологов и журналистов». Однако два дня спустя мы узнали, что мероприятие отменено.
На встречах с Памфиловой с участием Нестерова мы договаривались, что Алексей Сергеевич письменно ответит на наши вопросы, касающиеся аномалий, разъяснит позицию ЦИК и сообщит о результатах расследований. Устно мы от него получали ответы – в одних случаях он соглашался с нами, в других – возражал. Но письменного ответа мы так и не получили.
