8.2. 2009 год
28 апреля 2009 года я получил письмо от Александра Чернобельского (адресованное мне и Станиславу Попову):
«Я продолжал делать попытки найти инвестора. Было несколько встреч, которые, к сожалению, не принесли нам финансирование. Ну, вы знаете, что инвесторы сейчас перепуганы как тараканы!...
Тем не менее, ко мне сейчас обратилась одна американская фирма с просьбой прислать ей пару медицинских проектов.
По поводу проекта, как мы его называли, Меклера, у меня есть несколько вопросов:
1. Это еще актуально и Вы оба будете готовы продолжить (начать и кончить) работу, собрать команду, если будет финансирование на полную загрузку для начала на первые 1,5 года?
2. Есть ли какие-нибудь принципиальные отличия по сравнению с тем, что вы писали раньше в рекламном материале?
3. Сохраняются ли все наши прежние договоренности?»
Я ответил в тот же день: «По-прежнему
готов работать, если будет финансирование. Договоренности сохраняются. Ничего
принципиального пока не буду добавлять.
Но начать работу смогу не раньше марта следующего года, более реалистично –
середина следующего года. Впрочем, думаю, что и инвестор даже в самом
благоприятном случае начнет финансирование не сразу».
Александр мне сразу написал: «Говорил сегодня с Поповым, он выходит на защиту диссертации и освобождается где-то в октябре или даже еще позже. Но он тоже не возражает принять участие в проекте».
В июне 2009 года после долгого перерыва проявился Анатолий Майский. Сначала он просто написал о своей программе. 25 июня от него мне и Павлу Червонобродову поступило конкретное предложение:
«У
нас появилась техническая возможность проводить телевизионные пресс-конференции
в прямом эфире в Интернете из разных городов мира (например Москва –
Нью-Йорк – Тель-Авив) с
последующей ретрансляцией для неограниченного числа телезрителей в сети. Грех
было бы не использовать такую возможность для широкого освещения всего того
нового и интересного, что появляется каждый день в том числе и в науке и
технике. И начать это делать было бы наверное правильно
с программы, посвященной наследию
Лазаря Борисовича Меклера. Напишите пожалуйста, что Вы думаете по этому поводу».
Павел переслал это сообщение членам «группы поддержки». И у нас завязалась переписка. Майскому я написал 6 июля:
«Я рад, что Вы не забываете наш "проект" и что у Вас появляются новые возможности. Согласен, что их надо использовать. Меня только беспокоит то, что о Меклере и его идеях надо говорить публично чрезвычайно аккуратно, тщательно подбирая слова и выражения и вообще тщательно продумывая, что надо сказать, а чего говорить не стоит или ни в коем случае нельзя. Уже есть негативный опыт, когда "группу поддержки Меклера" публично объявили лжеучеными из-за неудачной подачи материала. Поэтому я за передачу или передачи, посвященные наследию Меклера. Но их надо тщательно готовить. Я пока к этому просто не готов, может быть, со временем смогу собраться с мыслями. Не знаю, обращались ли Вы к Александру Александровичу Замятнину, на всякий случай я посылаю ему копию этого письма. Ему было бы легче, может быть, он начнет. Мы когда-то хотели привлечь к участию в фильме других людей, тут опять-таки Замятнин может помочь, так как я от этого отошел… Я не оставляю желания вернуться к работе над наследием Меклера. Но пока не получается. Так что голова забита другим и потому очень трудно сосредоточиться для участия в передаче. Но если Замятнин согласится, может быть, я тоже соберусь и скажу что-то от себя».
16 июля Червонобродов послал Майскому письмо (я получил копию): «К согласившимся участвовать присоединился Григорий Моисевич Идлис, положительный ответ желателен от Станислава Попова. Текст Александра Александровича Замятнина и Григория Моисевича Идлис (см. приложение), отвечающий пункту третьему предложенной Вами программы, сообщается А.Любареву, В.Шарову, Л.Гарбер, А.Левину, Г.Идлис, А.Тропша, В.Ягнятинскому, А.Чернобельскому, С.Попову. Следовательно, далее, тексты "участников" положат начало формированию проекта Интернет теле-конференции».
28 июля я послал свой план начала телепрограммы. Привожу его с сокращениями:
«Как я уже писал, задача вступления – заинтриговать и удивить слушателя и в то же время дать ему представление о важности и сложности проблемы. Поэтому в этой части не надо вдаваться в подробности, уходить вглубь науки, использовать не известные широкой публике термины типа "фолдинг". Начать можно так, как было предложено, но без длинных придаточных предложений и причастных оборотов:
"Мы начинаем цикл Интернет теле-конференций, посвященных жизни и научному наследию Лазаря Борисовича Меклера, человека и ученого, посвятившего свою жизнь раскрытию тайн жизни и смерти и вышедшего в ходе своих работ далеко за рамки традиционных представлений современной науки. Однако его работы так и остались неоцененными и даже почти неизвестными не только обществу, но и широкому кругу ученых. Мы хотим начать работу по восстановлению его работ и, более того, по продвижении науки вперед, отталкиваясь от тех результатов, которые он получил и которые нам известны".
Далее нужно процитировать те положительные высказывания крупных ученых, которые нам известны (с одновременным показом на экране оригинальных текстов). Главным я считаю мнение академика В.Т. Иванова, высказанное в журнале "Природа" в качестве предисловия к статье Меклера и Идлис: "При всей спорности, непривычности аргументации ей нельзя отказать в логичности, чрезвычайно широком охвате материала. Нет и прямых данных, говорящих о ложности основных посылок концепции или о невозможности вытекающих из них взаимодействий… Нет сомнений, что если даже небольшая часть из впервые формулированных Л.Б. Меклером и Р.Г. Идлис идей получит в будущем общее признание, они окажут существенное влияние на развитие биологической науки". Есть также мнение академика АМН СССР М.П. Чумакова, которое привел Шаров в статье 1987 года.
Может быть, привести и высказывание Н.Г. Есиповой (доктор наук, ответственный секретарь журнала "Биофизика"), опубликованное в "Коммерсанте". Она ни за, ни против, но там есть такие слова: "Выдающийся эрудит, фанатично преданный науке человек".
Затем для контраста было бы уместно процитировать отрицательное мнение. Это мог бы сделать я, прочитав выдержку из письма, полученного мной в 1998 году от одного авторитетного ученого (имя его я не буду называть ни здесь, ни в телепередаче)… [текст письма приведен в подразделе 9.3 главы «Период 1992–1998 годов»]
Это высказывание требует комментария. В первую очередь, можно уверенно отвергнуть предположение, что Меклер был шарлатаном. Неуместно считать шарлатаном человека, у которого было семь публикаций в одном из самых престижных и самых цитируемых научных журналах – журнале Nature. Да и в солидных российских журналах его статьи неоднократно публиковали – вплоть до Вестника Академии наук (тут можно на экране показать журналы с заголовками статей).
Был ли Меклер душевнобольным? Я не специалист в психиатрии. Известна ведь и такая точка зрения, что все гении – люди психически не вполне здоровые. Здесь похоже именно такой случай. Но это не имеет отношение к вопросу о верности его теории.
Я, кстати, тоже хотел бы подчеркнуть то, что отметил академик Иванов: все построения Меклера очень логичны. Они отвечают тем признакам, по которым можно отличить научную теорию от лженаучной. В частности, его теория базируется на достижениях предшественников, на широком экспериментальном материале. Что касается обвинений в том, что неудобные экспериментальные данные игнорируются, то это не так. Меклер приводил и данные, которые его теории противоречили, но он объяснял, почему считает возможным их не учитывать. Далее можно провести аналогию с Менделеевым, с которым Меклер себя часто ассоциировал. О том, как Менделеев отверг неудобные для него данные об атомных весах некоторых элементов – и оказался прав. Об этом мог бы, вероятно, сказать Идлис.
Затем самое время выложить козырь: теория Меклера обладает предсказательной силой. Об этом, естественно, должен сказать Замятнин. Но к этому эпизоду проверки 1992 года, я думаю, мы будем обращаться не раз, поэтому здесь, в начале, надо сказать без подробностей. Главное, что результат был 100%-ным – 17 из 17.
Дальше уже можно немного посвятить слушателя в суть проблемы. Но тоже пока без подробностей и страшных слов типа "фолдинг" (вероятно, это слово может появиться в конце этой части). Здесь самый удачное словосочетание – "вторая половина генетического кода". При этом можно опираться на начальные разделы статьи Меклера и Идлис в журнале "Природа"…
Вот теперь, когда слушатель заинтригован, можно не торопясь начать издалека. Лучше всего тут рассказать биографию Меклера, используя и рассказ Брониславы Борисовны [родная сестра Меклера], и то, что Меклер рассказал о себе в интервью Татьяне Шрайман, и, возможно, что-то еще. Может быть, найти тех, кто помнит его в 60-е годы? Кто был свидетелем его защиты в 1969 в Пущино?
Попутно мы подходим к его открытию. Работы 1967 года, где уже высказаны отдельные идеи. И статья в "Биофизике" 1969 года – таблица кодовых взаимодействий…
Далее драматическая история о знакомстве Меклера и Розалии Григорьевны Идлис. Тут надо быть очень осторожными и деликатными. Очень мало шансов привлечь к участию в передаче Розалию Григорьевну, а этот материал лучше всего прозвучал бы из ее уст. Но можно опять-таки использовать интервью Шрайман и живое слово Григория Моисеевича.
Итог этого знакомства – Меклер понял физико-химическую основу кодовых взаимодействий и на основании этого понимания создал алгоритм фолдинга. Дальше надо рассказать историю депонированной рукописи 1981 года и то, что Меклеру и Идлис удалось довольно удачно предсказать структуру репрессора cro фага λ.
Дальше опять биография. Хорошо было бы, чтобы кто-то описал, что происходило в 1981–1987 годах. Не знаю, есть ли кто-то, кто знает этот период их жизни хорошо. Может быть, что-то может сказать Идлис, а что-то Шаров. Есть немного загадочная история статьи для журнала "Биофизика". Насколько я помню рассказ Меклера, от них потребовали статистические доказательства. Они сделали статистику, и получилось более 100 страниц. Тогда статью отвергли на том основании, что она слишком большая.
Еще один важный момент того периода: В.Т. Иванов подарил им (или дал на время) CPK-модели (пространственные модели атомов, из которых можно строить модели молекул). Тут очень важная, но и деликатная тема – взаимоотношения с Овчинниковым и Ивановым. Насколько я понимаю, Овчинников был категорическим противником идей Меклера (а, может быть, и его лично, он, кажется, был еще и антисемитом), а без одобрения Овчинникова тогда ничего в биологии нельзя было сделать. А Иванов (зам. Овчинникова) пытался помочь Меклеру. Я слышал мнение, что "Меклер довел Иванова до инфаркта", но, скорее, его довели Меклер с Овчинниковым на пару.
Далее – 1987 год, статья Шарова в "Московских новостях". Об этом, естественно, лучше всего расскажет сам Шаров. Дальше можно рассказать о публикациях в "НТР: проблемы и решения", об этом мог бы рассказать Феликс Россельс, но я не знаю, где его искать. Можно также упомянуть об участии Меклера и Идлис в международном симпозиуме 1989 года в Москве. Я кое-что об этом помню и могу сказать. Может быть, еще что-то вспомнит Борис Иванович Курганов (один из организаторов симпозиума).
Наконец, подробный рассказ Замятнина о проверке 1992 года и о материале в "Природе". Этим успехом Меклера завершается часть, посвященная истории его открытия. Слушатель к этому моменту уже должен понять, что речь идет о серьезной и важной работе. И далее можно попытаться обсудить, почему идеи Меклера оказались не востребованы научным сообществом.
Здесь нужно просто выложить в некоторой очередности все причины. Вот набор причин, который вижу я (я их не расставляю ни в порядке важности, ни в том порядке, в каком их надо подавать в телепрограмме).
1. Противоречие с определенным набором догм. Об это хорошо сказано Меклером в письме к Мигдалу.
2. Нежелание ученых признавать, что большая часть их прежней работы в случае признания правоты Меклера станет ненужной. Об этом может рассказать Замятнин.
3. Поведение самого Меклера. Впрочем, я предполагаю, что в самом начале это просто был человек резкий в суждениях с нетривиальным способом подачи материала. Его фраза, брошенная мне в телефонном разговоре: "Я никогда не ссорился с начальством. Начальство меня понимало. Я ссорился с бездарными сотрудниками".
А вот когда он почувствовал, что у него в руках открытие, которое может принести миллионы или миллиарды плюс счастье для всего человечества, его поведение, вероятно, стало меняться. У него возник мессианский комплекс. И он захотел единолично распоряжаться миллионами и миллиардами. Не ради собственного блага, а ради Блага Человечества. Вероятно, это был самый сильный удар по его психике.
4. На самом деле есть общие проблемы восприятия научных открытий. Как много их поначалу встречало непонимание. Есть проблема ученых-романтиков, которых не понимают ученые-классики. Лучше всего об этом мог бы рассказать С.Э. Шноль.
Вот так я вижу начальную часть – не знаю, на сколько передач это тянет. Потом можно будет уже обсуждать те же вопросы более детально».
Переписка продолжалась, но программа так и не была запущена.
