8.4. Поездка в Пекин в 2000 году
8.4.2. Симпозиум Федерации биохимиков и молекулярных биологов Азии и Океании
8.4.3. Работа в Университете Цинхуа
Когда я в июле 1998 года ездил с китайскими коллегами в Санкт-Петербург, они мне сказали, что могут организовать мне приглашение на работу у них в течение трех месяцев. Я согласился. 12 апреля 1999 года записал в дневнике: «Получил эл. письмо от Zhou: он выбил деньги для моего визита с октября по январь. Я в растерянности: соглашаться или нет. Написал ответ».
1 сентября 1999 года я получил от Zhou (Х.-М.Чжоу) экспресс-пакет с официальным приглашением. Однако я уже втянулся в избирательную кампанию и потому написал ему электронное письмо с просьбой перенести поездку. 6 сентября получил ответ от Zhou: он готов перенести сроки моего визита. 30 сентября Zhou подтвердил, что можно перенести визит на январь.
Дальше мы визит еще перенесли и сократили. Я понял, что из-за дел, связанных с выборами и написанием моей первой книги, я не смогу уехать на три месяца, и сократил визит до одного месяца. Кроме того, я решил приурочить визит к проходившему в Пекине 15-му симпозиуму Федерации биохимиков и молекулярных биологов Азии и Океании (Federation of Asian and Oceanian Biochemists and Molecular Biologists, FAOBMB), и в результате мы договорились о моей поездке в октябре–ноябре 2000 года.
8.4.2. Симпозиум Федерации биохимиков и молекулярных биологов Азии и Океании
На этот симпозиум я послал тезисы (в соавторстве с Кургановым) под названием «Methods of analysis of differential scanning calorimetry data for proteins undergoing irreversible thermal denaturation» и получил стендовый доклад. Симпозиум проходил с 21 по 24 октября 2000 года, и моя поездка в Пекин началась с него: я вылетел вечером 20 октября и прилетел в китайскую столицу утром 21 октября (около 10 ч. по пекинскому времени).
Встретил меня Хун Юанькай (сотрудник Х.М. Чжоу), который окончил кафедру биофизики физфака МГУ, затем был аспирантом у Лобышева, так что он хорошо говорил по-русски. И Хун меня опекал в течение всего визита. Он взял такси и привез меня в кампус Университета Цинхуа. Я записал в путевом дневнике: «Меня поселили в отдельной квартире. В ней есть душ (совмещенный с туалетом), телевизор, холодильник, СВЧ-печь, телефон, стиральная машина. Воду грет газовая колонка, которая автоматически зажигается. Кровать широкая двуспальная. Но нет никакой посуды и мыла, зеркало далеко от розетки. Всего два плечика. Правда, есть чайник и термос».
В этот же день было открытие симпозиума. Он проходил в центре города в China Hall of Science and Technology (Дом Науки и Техники). Мы ездили туда и обратно группой (или, как минимум, вдвоем) на такси. В первый день дорога заняла 55 мин из-за пробок, обратно ехали 22 мин. В следующие дни дорога занимала от 19 до 33 мин.
Я записал: «Зарегистрировался и пошел на открытие. Вначале была церемония открытия. Затем доклад Нобелевского лауреата Эдмунда Фишера. Я сел неудачно, было плохо видно экран. Кроме того, хотелось спать, так что я мало что понял. Затем началась Reception. Я встретил Wang еще во время регистрации. Перед Reception увидел Chang и J.M. Zhou. На Reception мы сели вместе с ребятами из Университета Цинхуа. Посидели меньше часа и ушли».
22 октября: «До обеда было пять докладов. Я старался их слушать. Наибольшее впечатление произвел доклад Kinosita (Япония). Он делал доклад с помощью ноутбука (единственный на утреннем заседании). Но на дневном симпозиуме ноутбуком пользовались более половины докладчиков.
Во время кофе-брейка увидел Туроверова и Кузнецову, а также Ясыкову. Обедал вместе с Туроверовым и Кузнецовой. Рядом случайно оказался Tang.
После обеда сидел на белковом симпозиуме. Некоторые доклады не слушал, а изучал в это время тезисы по сборнику, или выходил и смотрел стенды. После обеда также немного обсуждал с Туроверовым его стенд. После ужина еще немного смотрел стенды».
Здесь надо отметить, что с Константином Константиновичем Туроверовым из Института цитологии РАН (Санкт-Петербург) я познакомился на нашем симпозиуме 1998 года (или еще в ходе подготовки к нему). Потом, когда я возил в Санкт-Петербург китайских гостей, они (не только те, которых я сопровождал, но и J.M. Zhou и Tsou) посещали Туроверова в его институте. И он сумел этим воспользоваться, получив вместе с J.M. Zhou грант (совместный РФФИ и ГФЕН Китая), а нам, как я писал в подразделе 5.3 предыдущей главы, этот грант на новый срок не достался.
После заседаний 22 октября мы приехали в университет. Я записал: «Через некоторое время подошли Х.М. Чжоу и Хун. Чжоу долго был занят, потом он нас принял. Мы беседовали около 40 мин, Хун был переводчиком. Чжоу сказал, что я могу делать все, что захочу. Платить мне обещал 5000 юаней, что стало для меня неожиданностью: год назад обещали 2000».
23 октября мы приехали на симпозиум после 11 ч. Около получаса занимался вывешиванием стенда, Хун мне помогал. Закончили почти перед самым обедом. После обеда я смотрел стенды. Затем участников симпозиума на трех автобусах повезли показывать достопримечательности Пекина. Оттуда вернулись на симпозиум. Я записал:
«Перед ужином я еще немного смотрел стенды. После ужина – стендовая сессия. В основном стоял у своего стенда. Подходили несколько человек, мне, в общем, удавалось с ними объясниться. Один из иранцев (Ranjbar) говорит по-русски, он работал в ИМБ у Макарова. Обменялись с ним e-mail адресами. Он сейчас занимается осмолитами. В 21 ч. снял стенд, и мы с Хуном взяли такси и приехали в Университет».
24 октября: «На утреннем заседании старался слушать доклады. Первым был доклад Tsou, но он говорил тихо, а я сел далеко. Второй доклад был еще более интересным, но докладчик (Kuwajima) говорил очень быстро, хотя в принципе понятно. Четвертый и пятый доклады были посвящены образованию, и я их пропустил… Потом послушал (невнимательно) лекцию Padmanaban (в честь Ramashandran)…
На дневной сессии слушал четыре доклада (из десяти), наиболее внимательно Balny. Ясыкова мне сказала вчера, что он интересовался моим стендом, но его куда-то увели. Она обещала меня ему представить. Но во время перерыва ее не оказалось. Я улучил момент, когда он был свободен (к сожалению, уже был звонок на заседание), сам подошел к нему, дал два оттиска и единственную визитную карточку…
После окончания симпозиума пришлось около часа ждать начало банкета… Около часа мы в основном ели. Я сидел со своими китайцами и группой корейцев. Потом начались выступления, награждения… Еще был фильм про Пакистан (там будет симпозиум в следующем году».
8.4.3. Работа в Университете Цинхуа
С 25 октября я свободно распоряжался собой. Часть времени ушло на осмотр достопримечательностей, часть на шопинг. Об этом я напишу в главе, посвященной путешествиям. Приходилось также заниматься электоральными делами, а также делами по ИНБИ (в частности, отчет за 2000 год и план на 2001 год). Немало времени уходило на переписку с Москвой – семьей, Кургановым, Чеботаревой и коллегами по электоральным делам. Главным же делом было налаживание контактов с китайскими коллегами, нахождение точек соприкосновения и взаимное обучение. Об этом я и буду писать дальше, а также о некоторых бытовых моментах.
25 октября: «Хун … сделал мне пропуск в университет и заказал читательский билет в библиотеку. Показал мне мое место – половина комнаты, но там еще нет стола. Встретил Chang, немного поговорил с ним. Он показал мне свой кабинет… Хун показал свою диссертацию, которую он защитил в 1998 г. – роль воды в денатурации белка (Лобышев делал стенд в Италии по этой диссертации)».
26 октября: «Проверил компьютер Хуна с помощью привезенного DrWeb, обнаружил много зараженных файлов… Хун помог мне купить карточку для оплаты питания в столовых».
27 октября: «Начал изучать статьи, которые мне дал Чжоу. Около 8:30 зашел Хун. Он проверил мой кондиционер и убедился, что он не греет. Еще вчера Хун сказал мне, что утром с 8 до 9 ко мне должны прийти делать проводку для Интернета. Но к 9 они еще не пришли: делали проводку в других комнатах дома. Я замерз и перестал работать… Пришли в 10:45, как раз когда я заканчивал пить чай. Делали проводку они 50 мин. После этого я сразу пошел на работу. Хун, наконец-то, смог принести в мою комнату стол. Когда я пришел, он с ребятами переносил компьютер. Мы установили его, включили… После обеда … инсталлировал Origin, посмотрел кривые ДСК для HSP16.3, которые привез с собой, показал их Хуну».
28 и 29 октября (суббота и воскресенье) занимался разными делами, не имевшими непосредственного отношения к работе. В университет можно было свободно войти, и я заходил и в эти, и в последующие выходные, но занимался там в основном почтой. Отмечал холод в своей жилой комнате – 14, а затем и 13,5℃.
30 октября: «В доме по-прежнему 13,5℃… На работе в основном общался с Хуном. Он мне дал статьи про лейциновый зиппер, который собирается снимать на ДСК. Одну я прочитал. Объяснил ему, как вычитается химическая базовая линия…
В 15 ч. был доклад Chapmen из Мэдисона о синаптотаглине – белке, который Хун тоже будет снимать на ДСК. Я был на докладе, понял далеко не все. После доклада Хун повел меня в библиотеку, показал, где что (утром он дал мне читательский билет). Я хотел посмотреть статью о химической базовой линии, но этого журнала не оказалось на полке».
31 октября: «На работу пришел в 9:10. Вначале мы с Хуном боролись с вирусом. Я уничтожил ненужные зараженные файлы. Он запустил свою антивирусную программу, которая сообщила, что убила вирус во всех файлах. После этого я запустил DrWeb, и он показал, что вирус остался. Но Word перестал заражать файлы.
Сходил в библиотеку, нужного журнала нет по-прежнему. Но зато я нашел ошибку в своем обзоре: лишний сомножитель в уравнении теории переходного состояния. Вернувшись из библиотеки, начал писать на Паскале программу вычитания химической базовой линии. Занимался этим практически весь день. Программа в общем была готова вскоре после обеда, потом я ее отлаживал. Она давала не очень хорошие результаты, но скоро я понял, что проверяю ее на не очень хороших данных… Вечером показал работу программы Хуну».
В один из предыдущих дней я просил китайских ребят помочь мне арендовать велосипед – там практически все ездили по кампусу на велосипедах. Ребята мне объяснили, что арендовать не выгодно: дешевле купить, а потом продать. 31 октября занялись покупкой:
«Около 16 ч. мы пошли с Хуном покупать велосипед. Он присмотрел для меня подержанный велосипед с переключением скоростей. Хозяин хотел 120 юаней, но Хун договорился на 100. Но мне этот велосипед не очень понравился. Мы пошли дальше, смотрели также новые велосипеды, но они стоили не меньше 160–180 юаней. Старых больше не встретили. Тогда я предложил выйти за пределы кампуса. Мы вышли через южные ворота и вскоре наткнулись на мастерскую, где продавались старые велосипеды. Я выбрал велосипед за 50 юаней. Старый, перекрашенный, женский, но ездить на нем легко. Я его купил и теперь езжу на нем».
1 ноября: «На работу добрался за 7 мин (из них 4 мин заняла езда). На работе тут же встретил Хуна, и мы начали готовить эксперимент (вернее, он делал, а я смотрел). В 9:57 запустили базовую линию (на 2 часа 40 мин). Большую часть времени я наблюдал за дисплеем, некоторое время также выводил уравнение для равновесной одностадийной модели с диссоциацией. Успели также съездить пообедать… Когда базовая линия прошла, Хун приготовил раствор белка (лейциновый зиппер). В 13:30 запустили белок. В 14:30 Хун ушел на какое-то общественное собрание, а я наблюдал. К 15:30 стало ясно, что пика нет. Я съездил на рынок, … заехал домой… Убедился, что начали топить (как Хун и обещал), но пока батареи еле теплые. Вернулся на работу. С Хуном мы разминулись, он не понял, что пика нет, и запустил повторный прогрев (как мы договаривались). Потом долго не мог вспомнить, как остановить процесс, пришлось звать хозяйку. Занимался модельными расчетами на основании статьи в JMB, убедился, что пик должен был быть… Создал модельный файл и с его помощью проверил программу вычитания химической базовой линии… Дома пока еще холодно. Батареи еле теплые. Термометр показывает 14℃».
2 ноября: «Термометр показывает 15℃… Хун запустил ДСК лизоцима – без буфера и до 70℃. Я объяснил ему, что при нейтральном pH лизоцим плавится выше 70℃. Действительно, до 70℃ никакого пика не было. Перед обедом Хун запустил повторный прогрев до 90℃, и, вернувшись с обеда, я увидел пик между 70 и 80℃. Потом Хун запустил еще раз – до 95℃. Пик был. Кстати, этот прибор записывает и при охлаждении – там тоже был пик… Немного скорректировал программу вычитания химической базовой линии…
Поехали в библиотеку. Я хотел скопировать статью Хечинашвили в FEBS Letters 1973 года по ДСК лизоцима. Но этого журнала там не оказалось. Выяснил также по компьютеру, что журнала со статьей Takahaski по химической базовой линии у них тоже нет. Нашел статью Привалова и Хечинашвили 1974 года, в ней оказалось немного нужной информации. Зато нашел статью, где описана ДСК лейциного зиппера. Хун ее скопировал… Дома батареи холодные. Термометр показывает 15℃… Вернулся на работу. Просмотрел статью, которую скопировали, понял, что там более длинный пептид… В 20:45 уже собирался идти домой, но встретил Хуна. Он собирался готовить буфер для лизоцима. Мне пришлось им руководить: он не имел об этом представления. Это заняло более двух часов: читали, рассчитывали, искали посуду, взвешивали. Когда приготовили, pH оказался 3,9 (вместо 4,5). Пришлось его доводить. Ушли с работы около 23 ч. Дома батареи теплые. Температура 15,5℃».
3 ноября: «Температура 16℃… На работу приехал в 9:30. Хун проверял буфер: у холодного буфера pH оказался 5,3, при подогреве pH снижался. Мы решили ничего больше с буфером не делать. В 10:43 запустили запись базовой линии… Пообедал… Позже пришел Хун и начал готовить белок. Запустили запись лизоцима в 14:32… Вернулись как раз, когда прибор записал пик лизоцима. Когда прибор писал обратный ход, я осознал, насколько это серьезно: до сих пор никто не изучал ренатурацию методом ДСК. Немного поработал в Medline – впервые за много месяцев. Перед ужином записали в файл прямое сканирование. В 17:17 запустили повторный прогрев. После ужина … обработал результат прямого сканирования. Для этого пришлось модифицировать свою программу, введя динамические массивы – слишком много точек. С данными Хечинашвили сошлось неплохо… Я записал в файл обратное сканирование, но обрабатывать его уже не стал… Ушел с работы в 21:25… Температура 17℃».
4 и 5 ноября (суббота и воскресенье) работой не занимался.
6 ноября: «Температура 19℃… Рассчитал для Хуна навески для буфера. В 11:25 запустили базовую линию… Мы хотели растворить пептид в приготовленном утром буфере, но Хун то ли не смог, то ли не захотел. В результате он разбавил в два раза ранее приготовленный раствор (не согласовав со мной). В 15:14 запустил сканирование… Пептид показал пик после 90℃. Как это интерпретировать – непонятно, с литературными данными явное расхождение… После ужина … обсуждал с Хуном результат и дальнейшие планы».
7 ноября: «Обсуждали с Хуном и Муном работу по лейциновому зипперу: с Муном говорили либо по-английски, либо через Хуна как переводчика… Поехали смотреть другой калориметр в юго-западную часть кампуса… Калориметр оказался совсем не тем – американской фирмы TA Instruments, он не предназначен для исследований биологических объектов».
8 ноября: «Хун договорился с Джун-Мей Чжоу, что мы к ней приедем… Хун меня уже ждал. Мы с ним вышли из юго-западного выхода и тут же взяли такси. Доехали за 15 мин (5,4 км). Зашли к Чжоу, она тут же повела к сотруднику, занимающемуся калориметрией – Лиан И. Он нам показал калориметр – изотермический (LKB). Мы у него пробыли 40 мин, он показывал свой отчет и статьи (нашу статью они цитируют). Он также сказал, что ДСК есть в другом отделе. Мы хотели пойти туда, но хозяина прибора на месте не оказалось – обед. Мы тоже пошли обедать. После обеда застали на месте профессора Чен, он нам показал прибор MC-2. Они на нем изучают липиды. Он сказал, что при высоких температурах (>60℃) прибор работает неустойчиво. Пробыли у него 10 мин… Хотели попрощаться с Чжоу, но ее на месте не оказалось. Вышли из института в 12:55, через 3 мин поймали такси и за 19 мин доехали до моего дома…
В 15 ч. Мун и Хун начали эксперимент по изучению КД зиппера с SDS. Я поприсутствовал первые полчаса, затем уехал в библиотеку. Там сначала около 40 мин смотрел статьи по ДСК – убедился, что работы выполнены на MC-2… После 18 ч. пришел на работу. Мун заканчивал эксперимент. Я наблюдал (с перерывами)… В 20 ч. Х.М. Чжоу позвал меня и Хуна к себе. Разговаривали около 15 мин, научные проблемы обсудить не удалось. Потом с Муном и Хуном обсуждали результат сегодняшнего эксперимента».
9 ноября: «Обсудил некоторые вопросы с Хуном. Потом пошел общаться с Муном. Он как раз занимался обработкой данных. Я взял это в свои руки, создал в Excel файл с нужными данными, а потом пошел к себе его обрабатывать… Показал Муну результаты, обсудил с ним дальнейшие эксперименты. Затем подошел Хун, я посвятил в наши планы его… Сегодня я, наконец, пришел к выводу, что должен сделать доклад на семинаре. Сказал Хуну, он договорился с Чжоу на вторник».
В субботу 10 ноября занимался шопингом. 11 ноября: «После обеда начал работать над докладом – писал текст и параллельно готовил картинки… Всего за день создал 9 файлов предполагаемых картинок и написал примерно 3 стр. доклада».
12 ноября: «Продолжил работать над докладом… Всего за сегодняшний день сделал 4 новые заготовки для слайдов… Хун попросил одного из аспирантов показать, как работать в Power Point. После этого я начал делать слайды, до конца дня сделал 11».
13 ноября: «Термометр показывает почти 20℃… На работе … смотрел за экспериментом, который делали Мун с Хуном (около часа). После этого занялся докладом… Пообедал… Час с небольшим поработал в библиотеке: сначала выписал цитату из Sanchez-Ruiz… Вернулся на работу и продолжил работать над докладом.
В середине дня Хун повесил объявление о моем докладе. Перед ужином он взял у Х.М. Чжоу ноутбук, и я переписал на него файл с картинками (23 картинки)… После ужина продолжал заниматься докладом. Хун помог мне отсканировать графики, которые сделали Федуркина и Мицкевич. Получилось в итоге 27 слайдов».
14 ноября: «На термометре 20℃… Продолжал работать над докладом… Проверили с Хуном, как показывает слайды ноутбук… Пообедал… Закончил работу над текстом и картинками (всего 28), распечатал текст и переписал файл с картинками на ноутбук…
В 14:45 взяли ноутбук и пошли в зал. В 15 ч. Чжоу представил меня, потом я сделал доклад. Докладывал чуть больше получаса, потом еще минут 10–15 отвечал на вопросы. Говорил в основном без бумажки, но иногда все же заглядывал в текст. Много из того, что было написано, не сказал. Запинался, путал слова. Хуже то, что в титульном слайде в списке соавторов забыл Чжоу.
Сам Чжоу ушел на какое-то совещание (не знаю когда), к концу его уже не было. Вопросы задавал в основном Chang, потом еще двое аспирантов. Хун сделал четыре снимка. Чанга заинтересовали наши предварительные результаты по его белку, и он тут же предложил начать завтра эксперимент…
В 17:55 пришел к ресторану, там меня ждал Хун. Вначале нас было 9, позже стало 12 (когда с 20-минутным опозданием мы сели за столы), потом – 15 (я, Чжоу, Чанг, Хун и 11 аспирантов). Сидели за двумя столами. Разговаривали все по-китайски, Хун почти ничего не переводил. Ближе к концу я раздал подарки… В 20 ч. банкет закончился».
15 ноября: «На термометре 20,5℃… Рабочий день оказался тяжелее, чем вчера. Хун с сотрудниками Чанга поставили ДСК – вначале базовую линию. Но сотрудники Чанга стали показывать мне их данные по агрегации инсулина и просить помочь их обсчитать. Я сначала сделал прикидку в Excel с помощью линейного фитинга, потом попробовал сделать нелинейный фитинг в Origin, но не получилось. Потом ребята нашли у себя Origin 6.0, но в нем я не смог задать пределы. Позже я инсталлировал на свой компьютер Scientist и провел фитинг.
А в это время Мун начал поводить опыт с зиппером при разных температурах. Я подошел к нему тогда, когда он дошел уже до 54℃. Я начал следить за стабилизацией температуры, что сильно замедлило эксперимент. Но результаты получились более точные. Зато обедать пришлось прямо на рабочем месте – нам с Муном принесли рис и мясо.
Потом я с сотрудниками Чанга запустил ДСК белка (Хуна не было – он водил сына в поликлинику). Я же следил за процессом, запустил повторное сканирование. Переписал на свой диск результаты, но обрабатывать не стал… После того, как вернулся на работу, еще 2,5 часа обсуждал с Муном и Хуном результаты экспериментов с зиппером».
16 ноября: «На термометре 21℃. А за окном снег – выпал за ночь… На работу приехал в 8:35. Сразу занялся анализом вчерашнего опыта с ДСК. Убедился, что пик воспроизвелся частично…
Получил письмо от Б.И., в котором он сообщал о своем анализе агрегации инсулина… Показал Мао (сотруднику Чанга) результат вчерашнего опыта и письмо Б.И. Взял у него все данные по анализу агрегации инсулина».
17 ноября: «Занялся расчетами агрегации инсулина. Когда пришел Хун, мы с ним нашли Мао и сказали ему о ДСК. Он начал готовить белок. В 11 ч. мы запустили ДСК белка… Пообедал… Запустил повторный прогрев. Около 14 ч. приехал Хун, и мы с ним поехали опять в то подразделение, где есть калориметр фирмы TA Instruments. Там я посмотрел описание и определил, какие страницы копировать (98 стр.). Мы вернулись на свой факультет и сделали копии нужных страниц, в это же время я запустил третий прогрев. Потом поехали обратно и вернули описание… Подождал, когда Мао запустит базовую линию, затем поехал домой. Поужинал… Пришел на работу – комната с ДСК закрыта… Продолжил анализировать агрегацию инсулина. Около 21 ч. Мао нашел человека, который открыл комнату. Списал на дискету данные базовой линии. Базовая линия плохая – либо что-то с прибором, либо напортачил Мао».
18 ноября (суббота): «На работу приехал в 7:50. В лаборатории еще никого не было. За полчаса написал отчет о командировке… В 9:30 поехал в библиотеку… Вернулся – Хун уже был. Я попросил его найти методику выделения креатинкиназы. Он обратился к Паку, и тот нашел статью 1982 года, мы сняли с нее ксерокс…
Пошел на работу – я утром по телефону сказал Чангу, что буду на работе в 19 ч. Получил письмо от Б.И., где он написал, что надо просить у Чанга 10 мг белка. Я сказал Чангу, и он обещал организовать».
19 ноября (воскресенье): «Мао принес hsp… Начал объяснять Хуну работу программы по вычитанию химической базовой линии… В 11 ч. пришел Чжоу и позвал меня и Хуна обедать – вместе с участниками совещания деканов биологических факультетов. Мы пошли к гостинице, где стояли два автобуса. В 11:15 выехали и за 15 мин доехали до ресторана. В ресторане был шведский стол и блюда, более близкие к европейским, так что там мне понравилось. За час поели, после чего мы с Хуном решили уйти… Вернулись на работу, продолжили обсуждение…
Отдал ключи от велосипеда аспиранту, который еще четыре дня назад передал через Хуна 30 юаней за него. Показал ему, где он стоит… Затем продолжил объяснять Хуну вычитание базовой линии, потом отвечал на его вопросы по моему обзору. Затем переписал нужные мне файлы на дискеты, уничтожил ненужные».
20 ноября: «Кратко показал Хуну, как готовить файлы для моей программы». В 9:58 уехали с Хуном на машине в аэропорт, Хун меня проводил. В 13:07 вылетел. Самолет должен был приземлиться в Шереметьево, но оно оказалось закрыто, и нас посадили в 16 ч. в Домодедово. У меня был большой багаж, и я просил меня встретить, но мои поздно узнали о переносе аэропорта. Пришлось добираться своим ходом.
Как дальше шла экспериментальная работа у Хуна, Муна и Мао, я не знаю. Сотрудничество возобновилось в 2002 году (или чуть раньше), когда мы с Кургановым обработали данные китайских коллег по влиянию глицерина на тепловую денатурацию креатинкиназы (о чем я напишу в подразделе 8.5). Соавторами опубликованной нами статьи были пять китайских коллег, в том числе Мун (Fan-Guo Meng), Хун (Yuan-Kai Hong) и Чжоу (Hai-Meng Zhou).
