В августе я написал пост о германской избирательной системе. В нем я подробно описал, как распределялись мандаты на выборах 2002 года. И завершил его фразой: «После 2002 года в правила распределения мандатов был внесен ряд изменений, в которых я еще окончательно не разобрался».
Разобраться оказалось непросто – не только из-за языковой проблемы, но и потому, что германский закон о выборах написан так, что и немцу в нем трудно разобраться (в этом мне сами немцы признавались). В конце концов разобрался и теперь делюсь с вами.
Но писать о германской избирательной системе без оглядки на Россию, без аналогий с Россией не получается. Особенно когда параллельно занимаешься анализом их выборов 22 сентября и наших выборов 8 сентября. И ключевым словом в этой параллели будет пропорциональность.
На первый взгляд может показаться, что проблемы избирательных систем России и Германии можно уподобить жидким щам и мелкому жемчугу. Но всякая аналогия хромает. Я бы сказал, что в России тоже проблема мелкого жемчуга, но решается она заменой его на крупные стекляшки.
Да, в России есть фальсификации на выборах. Беда реальная, с этим нужно бороться. Но все же, на мой взгляд, эта проблема преувеличена. В том смысле, что на фальсификации списывают все, не замечая, что параллельно происходят совсем другие манипуляции с не менее серьезными последствиями.
Я думаю, не так много найдется в России регионов, где с помощью фальсификаций могут повысить результат «главной» партии на 30–40 процентных пунктов. А с помощью «деталей» избирательной системы это делается запросто. Вот примеры из 8 сентября: Владимирская область – у «Единой России» 44,3% голосов и 84,2% мандатов; Ярославская область – 42,3% голосов и 78% мандатов; Екатеринбург (один из наиболее благополучных городов в плане фальсификаций) – 28,1% голосов и 58,3% мандатов.
В общем, должно быть понятно, что далеко не везде «Единая Россия» выигрывает за счет фальсификаций. У нее есть и другие средства: завышенный заградительный барьер, метод Империали и, главное, смешанная несвязанная система (где теперь долю мажоритарной части предполагается повысить с 50 до 75%).
Но вернемся к Германии. До последнего времени главной проблемой германской избирательной системы считались «избыточные» мандаты («сверхмандаты»). В августовском посте я подробно показал, откуда они берутся. Вкратце – если партия в какой-то земле выигрывает в одномандатных округах больше мандатов, чем ей в этой земле полагается по пропорции голосов. Мандаты, выигранные в округе, отобрать нельзя, у других партий их тоже нельзя отнять, поэтому число мест в бундестаге просто увеличивается на эту разницу – между числом выигранных партией округов и числом мандатов, вычисленных исходя из пропорции. И так по всем землям, где такая ситуация возникает.
Следует сказать, что долгое время «сверхмандатов» было немного. В 1965–1976 годы их вообще не было. В 1980–1987 их было один–два. Ситуация изменилась с объединением Германии, и вплоть до 2005 года «сверхмандаты» получались в основном в восточных землях. В 2005 году их было 16 (при установленной численности бундестага 598, то есть всего получилось 614 депутатов), из них 11 – в восточных землях. Причин этого несколько: 1) в восточных землях более однородный электорат, поэтому гораздо чаще одна партия выигрывает большую часть округов; 2) в восточных землях сильнее конкуренция – там основная борьба ведется между тремя партиями (ХДС, СДПГ, Левые), а в западных Левые слабы, поэтому в восточных землях партия-лидер получает меньшую долю голосов; 3) в восточных землях ниже явка, и это тоже сказывалось на распределении мандатов.
Но в 2009 году получилось 24 «сверхмандата», из них только 7 – в восточных землях, зато 10 – в западном Баден-Вюртемберге и еще 3 – в ранее «благополучной» в смысле «сверхмандатов» Баварии. При этом все 24 – у блока ХДС/ХСС. И пришлом германским законодателям решать эту проблему.
Отмечу, что с точки зрения немцев проблема «сверхмандатов» не в том, что увеличивается число депутатов бундестага. Ибо, забегая вперед, отмечу, что решение проблемы привело к еще большему увеличению, но немцы сознательно на это пошли. Поскольку главная проблема – нарушение пропорциональности. Хотя нарушение-то совсем не такое большое (особенно по российским меркам). Так, в 2009 году ХДС и ХСС вместе получили 33,8% голосов. При пропорциональном распределении (при отсечении партий, не преодолевших 5%-ный барьер) у них должно было быть 36,6% мандатов, а с добавлением «сверхмандатов» получилось 38,4%. Иными словами, прибавка за счет барьера 2,8%, а за счет «сверхмандатов» – 1,8%. Но за счет барьера прибавку получают все «допущенные» партии, а за счет «сверхмандатов» всю прибавку может получить только одна. И те же 1,5–2% могут оказаться решающими с точки зрения формирования парламентского большинства (хотя до сих пор такого не случалось).
И немцы в 2013 году существенно изменили правила распределения мандатов.
Отмечу, что некоторое изменение произошло еще перед выборами 2009 года: метод распределения мандатов Хэйра-Нимейера был заменен на метод Сент-Лагюе (точнее, Сент-Лагюе–Шеперса). Не хочу здесь вдаваться в подробности, скажу лишь, что замена, на мой взгляд, не вполне оправданная, но и не принципиальная – оба метода часто дают одинаковые результаты, а если и разные – то на один мандат).
А вот перед этими выборами были внесены два более важных изменения, и методика стала более сложной и громоздкой. Во-первых, был изменен порядок. Раньше сначала мандаты распределялись между партиями, а потом мандаты каждой партии распределялись между ее земельными списками. При таком порядке земли с большей явкой получали больше мандатов. Теперь сначала определяют, сколько каждой земле положено мандатов исходя из пропорции населения, и затем в каждой земле распределяют мандаты между партиями.
Во-вторых, и это еще важнее, были введены «выравнивающие» («компенсирующие») мандаты (в некоторых землях на выборах в ландтаги они появились раньше). Суть в том, что если какая-то партия получает «сверхмандаты», другие партии тоже должны получить дополнительные мандаты – чтобы выровнять их долю в соответствии с пропорцией голосов. Размер бундестага при этом еще увеличится, но ради пропорциональности такие «жертвы» были сочтены оправданными.
По расчетам, которые приведены на сайте федерального Уполномоченного по выборам (аналог нашего председателя ЦИК), если бы эти правила применялись на выборах 2009 года, то получилось бы 25 «сверхмандатов», но к ним пришлось бы добавить еще 48 «выравнивающих» мандатов, и общее число депутатов бундестага выросло бы до 671.
Но на выборах 2013 года «сверхмандатов» получилось всего 4. Однако «выравнивающих» мандатов потребовалось 28, и теперь в бундестаге будет 630 депутатов.
Пропорциональность распределения получилась идеальная – если учитывать только партии, преодолевшие 5%-ный барьер. Разница между долей голосов за партию (от числа голосов за все «допущенные» партии) и долей ее мандатов – не более 0,1%.
Но теперь проявилась другая проблема – 5%-ный барьер. Раньше почти не было случаев, чтобы какая-либо из партий получала результат в интервале между 2 и 5%, и доля голосов, потерянных при распределении мандатов, обычно не превышала 6%.
Теперь же потеря составила 15,8%, из них 9,5% за счет двух партий, чуть-чуть не дотянувших до 5%-ного барьера. Соответственно, если мы посчитаем долю голосов за партии от числа действительных бюллетеней, то разница между долей мандатов и долей голосов составит для ХДС 6,4%, для СДПГ – 4,8%, для «Левых» и «Зеленых» – по 1,6%, для ХСС – 1,5%.
Проблему эту в Германии уже начали обсуждать, так что нельзя исключить, что барьер там будет снижен. А в России элита, кажется, еще не дозрела даже до постановки вопроса о пропорциональности при распределении мандатов.