глава книги

Опросы различных социологических организаций показывают, что уровень доверия россиян к выборам традиционно невысок; более того, он постепенно снижается. Распространено убеждение, что выборы не отражают реальной воли народа, и это входит в серьезное противоречие с конституционно декларированным местом выборов в государственном устройстве России[1]. По опросу ВЦИОМ (июнь 2007 г .) лишь 20% избирателей считают, что от них в большой степени зависит, кто придет к власти в стране, а 77% считают, что это либо вообще от них не зависит, либо зависит в малой степени. Опрос ФОМ (август 2007 г .) показывает, что 46% избирателей считают, что выборы не отражают мнение народа, и лишь 37% придерживаются противоположного мнения. По опросу «Левада–центра» (июль 2007 г .) 39% россиян считают, что от их выбора ничего не зависит. Эти же опросы показывают, что уровень доверия к выборам упал по сравнению с предвыборным периодом 2003 г .

Причины такого отношения к выборам разнообразны, и довольно большую роль играет неверие в «честность» выборов. Так, «Левада–центр» (июль 2007 г .) констатирует: 58% избирателей считают, что выборы в Государственную Думу в 2007 г . будут нечестными (противоположного мнения придерживаются 28% избирателей); по опросу ФОМ (май 2007 г .) 34% избирателей считают, что предыдущие выборы в Государственную Думу были нечестными (противоположного мнения придерживаются 26% избирателей).

«Нечестность» выборов в понимании избирателей не ограничивается подтасовкой результатов голосования. Судя по результатам опросов, высказываниям политиков и экспертов, «нечестность» выборов все в большей степени проявляется не в прямых фальсификациях в день голосования и при подсчете голосов, а в отсутствии нормальной конкуренции на выборах. Фактор использования «административного ресурса» сейчас фигурирует в оценках российских выборов едва ли не чаще, чем фактор фальсификаций. Вот типичное распределение факторов искажения воли избирателей («Левада–Центр», июль, 2007 г .):

Похожие результаты дают и другие социологические опросы. Все упомянутые технологии в обиходе могут называться фальсификациям, собственно, они и являются фальсификациями в широком смысле слова.

Таким образом, фальсификациями на выборах в широком смысле этого понятия можно считать способы и механизмы искажения волеизъявления избирателей, при которых объявленные результаты выборов не соответствуют тому, каким было реальное мнение избирателей (т.е. их действительной воле).

Однако на практике такое широкое определение не дает возможность отделить фальсификации от других избирательных технологий. На выборах мы имеем эффект, знакомый специалистам по квантовой механике: процесс измерения изменяет измеряемую величину. О некоторых избирательных технологиях трудно однозначно сказать: формируют они мнение избирателей или искажают его. Это, относится, например, к большому арсеналу пиар-методов, основанных на обмане или запугивании избирателей. Или возьмем подкуп: одни подкупаемые избиратели цинично оценивают покупку их голоса как коррупционную сделку, а другие проникаются искренней симпатией к «благодетелю». Если же учесть, что современное российское избирательное законодательство приравнивает к подкупу воздействия на избирателей «посредством обещаний передачи им денежных средств, ценных бумаг и других материальных благ (в том числе по итогам голосования), оказания услуг иначе чем на основании принимаемых в соответствии с законодательством решений органов государственной власти, органов местного самоуправления» и это положение достаточно вольно трактуется правоприменительными органами[2], отделить подкуп от иных манипулятивных технологий оказывается непросто.

Поэтому понятие фальсификации необходимо сузить. Вот какое определение дают политтехнологи Д.О. Парамонов и В.В. Кириченко:

«Фальсификация – преднамеренное искажение результатов голосования путем манипуляции с избирательными документами, удостоверяющими волеизъявление граждан, либо путем преднамеренного изменения свободного волеизъявления граждан. Под преднамеренным изменением свободного волеизъявления граждан авторы понимают деятельность, направленную на подчинение граждан воле какого-либо субъекта путем силового, административного или финансового воздействия»[3].

Как видим, в этом определении – две составляющие. И хотя авторы отметили, что под их определение не попадают «черный пиар» и другие нарушения правил агитации (т.е. оно уже, чем самое широкое определение, о котором шла речь выше), тем не менее вторая составляющая делает определение все еще слишком широким. Ибо и силовое, и административное, и финансовое воздействия могут быть как прямыми, так и косвенными, в том числе и реализуемыми через пиар-технологии.

Первую составляющую определения можно считать фальсификацией в узком смысле данного понятия. Однако формулировка его нам представляется не совсем четкой: например, открепительные удостоверения нельзя считать «избирательными документами, удостоверяющими волеизъявление граждан», а ведь манипуляции с открепительными удостоверениями являются одним из методов, позволяющих осуществлять фальсификацию.

Говоря об узком определении фальсификации (или, иными словами, о прямых фальсификациях), мы выводим за скобки вопрос о том, голосовал ли избиратель под каким-либо воздействием (за деньги, по приказу и т.п.), и исходим из того, что любой осуществленный избирателем выбор остается выбором избирателя. Таким образом, в качестве методов прямых фальсификаций остаются только такие, при которых либо искажается воля избирателей, выраженная в поданных ими бюллетенях (фальсификации при подсчете), либо голосование осуществляют лица, не являющиеся на данных выборах избирателями или голосующие более одного раза (фальсификации при голосовании).

В данной книге мы описываем в основном именно прямые фальсификации, хотя в некоторых случаях касаемся и других методов. При написании книги мы учитывали опыт выборов, проводившихся как в России, так и в странах ближнего зарубежья, являющихся во многом частью одного и того же социокультурного пространства, где зачастую работают те же технологические команды и происходит постоянный взаимный обмен технологиями.

[1] Часть 3 статьи 3 Конституции РФ: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы».

[2] Например, на выборах главы г. Перми в 2006 г . как подкуп было расценено обещание одного из кандидатов сразу же после избрания сделать проезд для пенсионеров бесплатным – имелось в виду, что «сразу же» он не сможет обеспечить принятие соответствующего решения компетентным органом.

[3] Парамонов Д.О., Кириченко В.В. Методы фальсификации выборов. М., 2003. С. 12.

1.1. Фальсификации на выборах: узкий и широкий подходы