8.3. Немного географии (Мошны, Корсунь, Валява)
Вот что можно найти про места жительства моих предков в дореволюционной Энциклопедии Брокгауза и Эфрона (данные в основном по переписи 1897 года).
Мошны (где первоначально жили Дробицкие) – местечко Черкасского уезда Киевской губернии. «Местечко с 1811 г., жит. 7262, двор. 728. Две правосл. церкви, католич. костел, синагога, еврейские молитвенные школы, больница, врач, 2 церковно-приходских училища, винокуренный и кирпичный заводы, 16 ветряных мельниц».
Корсунь (где жил Лейба Майстровой) тогда был меньше (хотя городок достаточно древний, известен с XI века): «м. Киевской губ., Каневского у., при р. Роси, в 53 вер. от уездного города… Жителей 5712, дворов 586. Монастырь мужской заштатный, основанный в XVII ст., 2 правосл. церкви. Католическая каплица, синагога и 2 еврейских молитвен. дома, лютеранский молитвенный дом, 2 школы. Больница, 2 сахарных завода. Около К. 2 водяные мельницы, суконная фабрика, пивоваренный завод, 2 черепичных и l кирпичный заводы, 2 мастерские металлич. изделий. Станция Фастовской жел. д.».
Это сейчас Корсунь-Шевченковский – город с 18 тыс. жителей, а Мошны – село, где жителей по переписи 2001 года 4800 человек (то есть меньше, чем по переписи 1897 года).
«Валява – село Киевской губ., Черкасского уезда, в 69 вер. к ЮЗ от г. Черкасс, при р. Зубре. Дворов 513, жит. (1890) 3659. В с. 2 православные церкви, школа, 2 постоялых двора и 8 лавок».
То есть это село, где были церкви, но не было синагог. Значит, еврейского населения там не было, и Дробицкие – исключение. Когда-то евреям было запрещено жить в селах, но, по-видимому, к этому времени запреты были ослаблены.
Сейчас Валява – село в Городищенском районе Черкасской области, Мошны – село в Черкасском районе, Корсунь-Шевченковский также входит в Черкасский район. Все они находятся довольно близко друг от друга: расстояние от Корсуня до Валявы – около 13 км, от села Мошны до Корсуня – 36 км.
В советское время Лейви и Бруха жили в Валяве (то есть Бруха вернулась в родную Валяву), там была сельскохозяйственная колония. Им удалось благополучно покинуть Украину. Последние годы Лейви жил в подмосковном Томилино, он похоронен на Малаховском еврейском кладбище.
Вот как бабушка Белла вспоминала Корсунь в своем дневнике 1984 года:
«Хоть навестить нам Корсунь не пришлось, но я прекрасно его помню: и любимую реку Рось, и водопад у моста при переходе из местечка на остров, где размещалось имение княгини Лопахиной-Демидовой. У этой речки было три переулка для подхода к ней. Она находилась с правой руки, а наш дом на Княжеской улице был фактически вторым с правой руки по направлению к речке. Первый переулок был за домом Сурки Портной, за переулком тянулось дворянское поместье до церковной площади, причем там была школа и почта, и мимо них был спуск к реке. Третий спуск к реке был за мостом, ведшем на Княжеский остров.
Какое благоухание было на площади у церкви, с обеих сторон Княжеского шоссе росли сирень, черемуха и акация.
А Княжеская улица тянулась от моста вверх до конца города, пересекая поперечные дороги: направо до станции Корсунь, налево в деревню Валяву, где жили мамины родители. И такое совпадение, что в обеих концах этих улиц жили кузнецы. Я даже была знакома с дочками кузнеца, который жил на правом конце улицы. Дело в том, что в этом же дворе жила моя подружка Буся Резниченко, очень красивая, способная девушка, она прекрасно играла на рояле и даже меня пыталась научить играть на нем. Она с детства была прикована к креслу, ноги не держали её. Старшая её сестра была очень подвижна, но какая-то чокнутая, ничего не соображала. И дочки кузнеца меня познакомили с Бусей и я её часто навещала. Мне очень нравилась младшая дочка кузнеца, скромная, простая, а старшая была слишком гордой.
И вот интересно, направо, почти у края местечка жили Резниченко, а на противоположном конце города, то есть налево жили наши дальние родственники и родственники Резниченко – Пита и Шая Сокол. Надо сказать, что у меня в Корсуни было очень много подружек, в основном дети скромных рабочих семей, как, например, Генька Когосова. Отец её портной ездил по деревням, шил крестьянам одежду, 5 дней поработает, а в пятницу приедет домой, привезет продукты из деревни, и в течение недели они этим питаются. А такие богатые семьи как Шейнблюм, Хинчин, или портной Спектор (он держал мастерскую), Подольские посылали детей учиться в Белую Церковь и Киев. Их детки приезжали в Корсунь только на каникулы».
