3.4. Упражнения в прозе
Сколько-нибудь удачных прозаических произведений у меня не получилось. Сохранились написанные в начальной школе сказки – довольно примитивные. В более старших классах (в основном в 7–8-м) я пытался делать сатирические зарисовки о событиях в классе, и некоторые даже сохранились. Но в них слишком много специфики плюс ненужной вычурности и слишком мало настоящего юмора. Поэтому я их приводить не буду.
Учась в институте, я задумал написать произведение под названием «Повесть о райском саде» – то ли фантастическое, то ли мистическое, и одновременно сатирическое, пародирующее студенческую жизнь. Я его начал и, как обычно, потом забросил. В конце учебы в институте у меня возник новый замысел: сатирический роман о тогдашних проблемах, название которого было взято из Окуджавы: «Когда ботинки жмут». Но я к работе над ним даже не приступил.
Позже у меня тоже возникали какие-то замыслы, но я уже понимал, что ничего не напишу. И фантазии становилось все меньше (я стал фанатиком фактографии), и к тому же я понял, что не научился основным приемам прозаического мастерства – умению описывать пейзажи, портреты, поведение, мысли и т.п.
Здесь я приведу только ту начальную часть «Повести о райском саде», которую успел написать. Она, ко всему прочему, отражает наши студенческие реалии 1970-х годов.
История эта началась давно – более семи тысяч лет назад. В то время Бог был еще совсем молодой и в описываемый момент выполнял курсовую работу. Работа состояла в том, что на отведенном ему небольшом участке мирового пространства нужно было создать жизнь. Задача в общем не такая уж трудная, но оценивали работу очень строго, поскольку ее результаты были необходимы для дальнейших работ.
Сначала Бог решил подойти к решению задачи комплексно, то есть сразу произвести все расчеты, выбрать оптимальный вариант, учесть все факторы… Очень скоро он махнул на это рукой. Ни в одном из пособий по курсовому проектированию, в том числе и в кафедральном, такой подход не предусматривался, а достаточным математическим аппаратом и терпением, необходимыми для самостоятельной работы, Бог не обладал. К тому же не располагал он и материальной базой: у него не было даже элементарного электронного микрокалькулятора, не говоря уже об ЭВМ. Приходилось считать на логарифмической линейке или, когда требовалась бóльшая точность, пользоваться таблицами логарифмов. Но он уверял, что считает быстрее, чем на машинке.
Считал он действительно быстро, быстро работал, и вся работа была выполнена за шесть дней. Считал он по частям, точнее, по пунктам, считал обычно ночью, днем же выполнял практическую работу. Итак, сделав все за шесть дней, на седьмой день Бог отдыхал: полдня проспал, затем полетел на свидание к Богине, которую не видел все время, пока работал.
Защищать работу ему предстояло лишь через несколько сотен лет – пока не появятся надежные результаты. Забегая вперед, скажу, что при первой попытке работу Богу не зачли, так как моральный уровень жителей созданной им Земли не соответствовал установленному стандарту. Тогда он, не желая ничего пересчитывать, пошел по совету приятеля на допустимый, но не рекомендуемый шаг: выбрав одну семью, которая, хотя и не была подарком, стандарту соответствовала, уничтожил всех остальных жителей при помощи всемирного потопа.
Моральный уровень несколько поднялся, к тому же для преподавателей наступило горячее время, и они не могли уже столь тщательно проверять работу. Работа была зачтена, Бог, наконец, вздохнул свободно и полетел сообщить об этом Богине, попутно захватив бутылку амброзии. А жизнь на созданной им Земле продолжала идти своим чередом.
Но вернемся к людям, которых Бог создал на шестой день своего непрерывного труда. Их было двое: мужчина по имени Адам и женщина, названная Евой. Специально для них Бог выделил на Земле участок, который назвал райским садом и в котором Адам и Ева вели райскую жизнь. В саду было все, что они могли желать: благоухающий воздух и пруд, пьянящий свежестью воды, горячее солнце и густая тень, мягкая трава и цветы всех оттенков. Круглый год там созревали ягоды и плоды; Адам с Евой могли пользоваться всеми, кроме плодов с одного странного дерева, немного напоминающего яблоню, которое Бог из любви к абстрактной философии назвал Древом Познания Добра и Зла. Впрочем, эти плоды были высоко, а лазать по деревьям Адам не умел.
В саду было много зверей и птиц; со всеми Адам и Ева поддерживали дружеские отношения, как и друг с другом. Впрочем, у обоих была своя жизнь, и их дружба не была тесной. Вид обнаженного тела Евы, прекрасного в своем совершенстве, доставлял Адаму чисто эстетическое наслаждение. Видимо, это объяснялось отсутствием определенных гормонов: Бог плохо разбирался в биохимии, как и во многих других науках, которые считал непрофилирующими. Так или иначе, но ни Адам, ни Ева никак не страдали от этой величайшей оплошности Бога: она позволяла им вести легкую беззаботную жизнь. Но однажды произошло событие, сильно изменившее как судьбу созданного Богом человечества, так и судьбу райского сада и, можно без преувеличения сказать, – судьбу самого Бога.
В тот день Ева гуляла по саду со своим любимцем – исключительно умным Змеем, тонко чувствовавшим настроение повелительницы. Стояла такая чудесная погода, которая даже в краю вечного лета бывает раз в год. Разморенные солнцем, они прилегли в тень Древа Познания. Ева лежала на спине, ее глаза смотрели то на белые облака, оттенявшие предельную голубизну неба, то на ветви Древа, где среди густой зелени сияли плоды, напоминавшие яблоки, но настолько лучше яблок, что каждый из них был солнцем; Ева даже ощущала тепло их лучей. Она не понимала, почему нельзя есть такие прекрасные плоды, но плоды эти были так далеки и недоступны, что Ева и не помышляла сорвать их. Однако Змей отлично понял ее желание и, мгновенно взлетев на Древо, перекусил палочку, так что самый большой плод упал прямо в Евины руки. Ева тотчас же укусила его, потом еще, еще… и вскоре плод был съеден, и Ева поняла, что подобного наслаждения она еще никогда не испытывала.
В это время случайно рядом оказался Адам; увидев, что Ева ест запретный плод, он остолбенел и даже на мгновение потерял дар речи. Когда этот дар к нему вернулся, он подбежал к Еве и что-то прохрипел. В это время сверху упал еще один плод, и Ева вместо ответа протянула его Адаму. Адам растерянно посмотрел на подругу, но, заметив блаженство, которое излучала каждая клетка ее кожи, решился. Осторожно… зубами он дотронулся до плода и чуть-чуть надкусил его. И тотчас же набросился на него, и плод был в момент съеден вместе с косточками и палочкой.
В это время с Евой стало твориться что-то непонятное. Прежде всего, вид Адама, самый обычный, вдруг показался ей почему-то неприличным; она отвернулась, и тут ей пришло в голову, что она, быть может, тоже неприлично выглядит.
Так оно и было. И, чтобы исправить это, Ева поспешно начала прикрывать самые лучшие места листьями росшей рядом смоковницы, которые в сочетании с нежно-розовой кожей дали своеобразный, ни с чем не сравнимый колорит.
В это время и Адам очнулся от блаженного забытья. Увидев Евин наряд, он последовал ее примеру, еще не до конца сознавая побудившие ее мотивы. Вскоре оба были элегантно одеты, но окончательно прийти в себя им удалось несколько позже. А пока они впитывали в себя окружающий мир, обнаруживая все новые и новые его свойства, какой-то скрытый смысл во всем и неуловимую красоту. Глазами, ушами, всей кожей они воспринимали это новое; здесь, в тени Древа, они начали тот процесс Познания, который и сейчас продолжают все, кто ведет свой род от этой удивительной пары.
Да, не ошибся Бог, назвав Древо именно так, а не иначе. Ему помогли в этом интуиция философа и стихийный материализм. Подумать только… всего один плод величиной с Адамов кулак… Не одну тысячу лет ученые всего мира и всех направлений, от богословов до молекулярных биологов, пытаются решить эту проблему, не одну сотню докторских, не говоря уже о магистерских диссертаций породил этот вопрос, а результатов пока не видно. Все осложнилось тем, что Древа давно уже не существует, оно погибло во время потопа. И все же отчаиваться не стоит. Среди сотен тысяч гипотез две–три заслуживают внимания; к сожалению, у меня нет возможности остановиться ни на одной из них, тем более, что это сделать не так просто, принимая во внимание терминологические трудности и «вавилонский эффект».
Конечно, эти гипотезы во многом противоречивы, но не надо забывать, что мы имеем дело с кардинальной философской проблемой. Все-таки… один только плод… Впрочем, впоследствии Адам, движимый жаждой познания, а также подстегиваемый Евой, научился лазать по деревьям, и к эффекту первого плода присоединился эффект ежедневного употребления, последствия которого трудно переоценить.
В первую очередь это отразилось на интеллектуальном развитии прародителей. Но случилось и то, чего Бог, по-видимому, не желал: Адам начал страдать.
Это произошло не сразу. Вначале Адам, захваченный Познанием, совсем не думал о подруге. Но Познание требовало общения, и они все больше и больше времени проводили вдвоем. Они были очень разные – кажется, Бог специально наделил их различными темпераментами. И вместе с тем, они находили друг у друга много общего. Оба они познали Добро и Зло, и оба верили в Добро. Оба видели несовершенство мира и ошибки Бога; Адам мечтал исправить и облагородить мир, но не знал как, Ева же облагораживала мир одним своим присутствием. Друг другу они рассказывали о том, что видели или что чувствовали, делились мнениями, иногда просто болтали. Ева говорила много, и с каждым днем она все больше нравилась Адаму. Все больше и больше ощущал он необходимость в ее обществе.
К тому времени Бог совершенно забыл о людях, которых создал. Захваченный всепоглощающей текучкой, он ни разу не посетил Землю, оставив ее на попечение ангелов. Но у тех своих забот хватало, и Адам с Евой были рады предоставленной им свободе.
Но вот однажды произошло чрезвычайное событие: Богу удалось достать электронный микрокалькулятор! С памятью! С набором стандартных подпрограмм! Радости Бога не было предела. Ошалевший, носился он по галактике, пока не приземлился в районе райского сада. Там он прилег в тени кипарисов и начал для проверки машинки решать на ней уравнение x5 – x4 + x3 – x2 + x – 1 = 0 на интервале [0, 10] методом деления пополам с точностью до 10-6.
Когда Бог закончил, он находился в состоянии безалкогольного опьянения, эквивалентного двум мерам амброзии тысячелетней выдержки. Тут он вспомнил, наконец, про людей и двинулся на поиски. Через некоторое время он натолкнулся на Адама. Натолкнулся … и замер в ужасе. Зрелище действительно поражало. А все дело было в том, что Адам сочинял стихотворение, посвященное Еве. Поэтому он ходил по поляне с отсутствующим взглядом, что-то бормоча себе под нос. Левой рукой он держал подбородок, иногда захватывая пальцы зубами, правой подкидывал и ловил большое красное яблоко. Иногда яблоко падало, и тогда, отвлекаясь от дум и нехотя нагибаясь, он поднимал его.
Создателя он не замечал. И лишь когда тот окликнул его и стал ругать за пустое времяпровождение, он удивленно оглядел Бога и неожиданно сказал, что изучает Закон всемирного тяготения (этот открытый Адамом закон был впоследствии забыт, и Ньютону пришлось заново открывать его). Бог продолжал возмущаться. Тогда раздраженный Адам произнес слово, которое Бог никогда не употреблял в присутствии Богини или старших по званию.
