2. Сетунь
Вскоре после нашего переезда на улицу Горбунова (в том же 1960 году) территория Москвы увеличилась в несколько раз – ее границей стала Московская кольцевая автомобильная дорога (МКАД). В состав Москвы вошло и Кунцево вместе с поселком Сетунь. Так мы стали москвичами.
В те годы Москва была разрезана на большие районы секторами вдоль основных магистралей. Кунцево вошло в состав Киевского района (который располагался вдоль Кутузовского проспекта и Можайского шоссе). Только в 1969 году из него был выделен Кунцевский район. Но мы всегда называли то место, где мы жили и где располагались школа, клуб, стадион и магазины, которыми мы пользовались, Сетунью – по названию станции и поселка, который в 1925 году вошел в состав города Кунцево, но сохранил свою особость (в поэме Багрицкого «Смерть пионерки» говорилось: «пионеры Кунцева, пионеры Сетуни»). А ту часть Сетуни, где мы жили, мы называли «Горбуновкой». Сейчас это часть района Можайский.
Район Сетуни был действительно несколько обособлен, как будто и не был Москвой. Главным транспортным средством была электричка, на которой мы добирались либо до Белорусского вокзала, либо до станции Фили, где тогда была конечная станция Филевской линии метро. Я помню, что платформа станции Фили в сторону Сетуни располагалась близко от метро, а платформа в сторону вокзала – заметно дальше. Поэтому мы чаще ездили в центр через Белорусскую, а возвращались чаще через Фили.
Альтернативным вариантом в первые годы был автобус № 45, который вез к Киевскому вокзалу по Можайскому шоссе и Кутузовскому проспекту. Его конечная остановка была на ул. Толбухина, за станцией. Ехал он долго, поэтому мы им пользовались редко. Но папа работал около Киевского вокзала, и ему автобус был удобен. Мы этим автобусом пользовались для поездок в Детский мир, который находился на Можайском шоссе при пересечении с ул. Гришина.
В 1965 году Филевскую линию метро продлили до станции Молодежная. К ней от завода «Электрощит» пустили сначала маршрутное такси, а потом автобус № 190. Но получалось долго, и мы этим путем редко пользовались.
А Горбуновка была еще более обособленной. Она располагалась к северу от станции треугольником (со сторонами 500–700 м). Ее территория ограничивалась с юга железной дорогой, с запада – МКАД, с северо-востока – ул. Горбунова. На четной стороне ул. Горбунова располагалась промзона и яблоневый сад (мы видели в основном забор), на нечетной были жилые дома.
Промзону образовывали два предприятия, на которых работало большинство жителей Сетуни. В начале ул. Горбунова (д. 2), около станции, располагался завод № 65 (номерами тогда обозначались секретные предприятия). Правда, вскоре завод был преобразован во Всесоюзный научно-исследовательский институт технологии легких и специальных сплавов, а затем этот институт получил название Всесоюзный институт лёгких сплавов (ВИЛС), он создавал изделия для авиационной промышленности. Этот институт шефствовал над нашей школой, мы там иногда выступали перед рабочими, у входа в институт – около стенда в память работников, погибших в Великой Отечественной войне – нас принимали в пионеры.
Вторым предприятием был завод «Электрощит», находившийся в конце ул. Горбунова. Он подчинялся тому же тресту «Электроцентромонтаж», что и Монтажно-наладочное управление, где работал папа. Наш дом и еще несколько построенных после него пятиэтажек были от «Электрощита», и большинство их жителей работало на заводе. От завода был и детский сад, куда я ходил и где работала мама.
Забегая далеко вперед: в 1989 году, на первых альтернативных выборах (выборах народных депутатов СССР) в Кунцевском территориальном округе № 13 соперничали два кандидата, представлявшие как раз два предприятия Горбуновки – первый зам. генерального директора ВИЛС Б.И. Бондарев и газосварщик завода «Электрощит» В.Ф. Ромашкин. Оба получили менее 50% голосов, и выборы не состоялись; на повторных выборах они вновь выдвигались, но тогда уже были зарегистрированы не два, а семь кандидатов, и оба заводчанина даже не попали во второй тур.
Наш дом был первой пятиэтажкой на Горбуновке. Как выше указано, его первоначальный адрес был – дом 13а. Позже адрес изменился: дом 9, корп. 1. За ним были выстроены еще четыре пятиэтажки – дом 9, корпуса 2 и 3, дом 11, корпуса 1 и 2. В доме было три подъезда, на каждом этаже подъезда по три квартиры. Одна из трех квартир была трехкомнатной, в нашем подъезде (скорее всего и в других) это были общие квартиры на две или три семьи. Балконы были на третьем, четвертом и пятом этажах.
Дом 9 корпус 2 был таким же. Следующие дома строились, по-видимому, когда поселок уже вошел в состав Москвы, и они немного отличались: на каждом этаже были четыре квартиры. Корпуса 1 и 2 располагались торцом к улице в два ряда, дом 9 корпус 3 – за ними параллельно улице, так что пять домов образовывали четырехугольник. Внутри четырехугольника был скверик с круговыми дорожками (где я любил кататься на велосипеде) и клумбами. Гораздо позже, незадолго до нашего отъезда, был построен чуть в стороне дом 11 корпус 3 – уже многоэтажный.
К востоку от нашего дома стоял забор, за ним, кажется, была бетономешалка. Магазин там появился уже после нашего отъезда. Дальше уже была железная дорога, вдоль которой располагались гаражи.
К югу от дома 9 корпус 3 был пустырь, где сделали футбольное поле, а зимой заливали каток. Дальше была насыпь железной дороги. Когда в 1969 году мы поехали отдыхать в Друскининкай на поезде «Янтарь», мои друзья Витя Борисов и Коля Кукушкин вышли на насыпь и махали нам руками.
К западу от корпусов 1 и 2 дома 11 было что-то вроде детской площадки, где мы обычно играли, в том числе и в футбол. Там были детские домики, которые мы иногда переворачивали, «превращая» их в танки.
Дальше располагался продуктовый магазин. Я лет с шести сам ходил в магазин, покупал хлеб, молоко и другие продукты. Молоко в магазине было разливное, по 28 коп. за литр (в бутылках и пакетах получалось по 30 коп. за литр).
За магазином были двухэтажные дома, дальше находился детский сад, куда меня водили с трех лет и где работала мама. Еще дальше проходила МКАД.
Через МКАД перекинут автомобильный мост, по которому и мы переходили в область. За МКАД было поле, дальше – деревня Немчиновка. Но нас интересовал лес, к нему мы шли вдоль МКАД на север до железнодорожной ветки Рабочий поселок – Усово. Под этой веткой мы проходили через трубу, пересекали еще небольшое поле и попадали в лес.
Лес был грибной. Помню, мне было лет шесть, когда мы с папой в выходной пошли в лес. Сначала нашли немного маслят. Но, выходя из лесу, наткнулись на огромный и крепкий боровик. Несли его в руках, и все вокруг восхищались: «какой боровик!» или «какой белый гриб!». А мы тогда еще плохо разбирались в грибах и даже не поняли, что боровик и белый гриб – одно и то же. Потом мы уже стали лучше разбираться и еще не раз собирали там грибы.
Ходили мы туда и зимой на лыжах. Став старше, я ходил и один. Как-то раз вышел после того, как выпало много снега. Никакой лыжни не было, и я пошел по целине не как обычно, вдоль МКАД, а напрямик через поле. Несколько дней спустя обнаружил, что по моему следу протоптали хорошую лыжню.
С другой стороны (к югу) от станции Сетунь располагались улица Толбухина (говорили, что там раньше была дача маршала) – основная улица в этой части поселка, по которой ездили машины и автобусы. Параллельно ей, западнее, шла улица, названная в честь другого маршала – Говорова, но она воспринималась как небольшой проезд. В этой части поселка располагались многие нужные нам объекты – школа, поликлиника, клуб, стадион, парикмахерская, книжный и промтоварный магазины и др. Застройка там была малоэтажная.
Западнее ул. Говорова располагался так называемый Дачный поселок, где были деревянные дома. Там было несколько Барвихинских улиц и улица Малая Сетунь, примыкавшая к МКАД. В нашем классе было несколько ребят из этого поселка. Эти дома начали сносить примерно в то же время, когда мы из Сетуни уехали.
Южнее Можайского шоссе располагался 95-й квартал. Там уже начинали строить высокие дома. Я там не бывал, но в нашем классе была девочка оттуда.
В первом классе в школу меня вначале водила бабушка. Безопасный путь лежал по мосту через железную дорогу у станции. Потом я стал ходить уже сам – тоже через мост. Но позже, уже во втором классе, стал предпочитать короткую дорогу, переходя через железнодорожные пути, не доходя до станции и оказываясь на ул. Говорова. Никаких заграждений и шлагбаумов тогда не было, и нужно было быть внимательным и осторожным. Как-то я задумался и пошел через пути, не посмотрев, но женщина с противоположной стороны закричала мне, что идет поезд, и я остановился. Но никаких несчастных случаев на этом переходе я не припомню.
После нашего отъезда я раза два или три приезжал на Сетунь. Последний раз – в 2011 году. Там многое изменилось, но наш дом и наша школа стояли. Судя по Яндекс-картам, стоят они и сейчас.
