8. Попытки продолжить работу Л.Б. Меклера в 2008–2010 годах
8.1. 2008 год
Соответствующий раздел предыдущей главы я закончил на письме, которое получил от Александра Чернобельского в октябре 2007 года. Он тогда писал, что появилась какая-то надежда провести наш проект через неких супермиллионеров в Европе.
Следующее письмо я получил 9 сентября 2008 года. Александр писал:
«Я занимаюсь этой тематикой очень плотно. Было несколько встреч на высоком, как принято говорить, уровне. Мы приходим на встречу с потенциальным инвестором достаточно хорошо, на мой взгляд, подготовленными: он получает сброшюрованый материал, имеется компьютерная поддержка, докладывает биолог, владеющий терминологией, ивритом и английским. Я – с ивритом и русским языком.
Но после всех этих многочисленных встреч и отказов, даже когда уже вроде бы вопрос решался положительно, я вдруг "получал по голове"...
И я пришел к выводу, что тут дело совсем в другом. Инвесторы почему-то готовы платить за проекты намного слабее, с меньшей гарантией на успех и с меньшей финансовой перспективой. Почему?
Мне кажется, что причина в том, что мы не можем "по-рабоче-крестьянски" (извиняюсь за это выражение) показать преимущества проекта. Это не так важно, что проект пойдет не по принятой сейчас в науке дорожке. Я как раз и объясняю, что именно там и можем найти новое, именно там возможен прорыв. И даже привожу в качестве доказательства ТРИЗ, которой я владею, думаю, неплохо. Мы плохо, не убедительно доказываем преимущества проекта. Именно доказательная часть наша слаба...
Конечно, даю пару слов о неординарности и непредсказуемости самого Меклера. Иначе сложно объяснить, почему такой хороший товар не получил до сих пор должного развития.
Чего же не хватает?
Не хватает простой доказательности, убедительности. Тут мы слабы. Мы сильны в технике, но не в маркетинге... Это надо честно признать...
Мне кажется, что мы должны расписать максимум на одной странице – по пунктам – для инвестора эту самую убедительность:
– каковы преимущества этой теории перед всеми имеющимися,
– что с помощью этой теории можно дополнительно получить по сравнению с другими,
– что другие теории по определению дать не могут, а эта да может,
– что практически можно будет сделать, имея результаты первого этапа (это то, что мы сейчас пытаемся продать),
– что практически даст работа по 2-му этапу (продолжение),
– и т.д., чего я не знаю, а Вы знаете!..
У нас намечается встреча на этой неделе (я могу попытаться перенести ее на следующую неделю) с инвестором, очень заинтересованным именно в компьютерной программе! Это редкий случай, т.к. в основном инвесторы общего плана. Тут больше шансов».
20 сентября я послал Александру текст под заголовком «Преимущества теории Меклера». Он достаточно короткий, и я его здесь приведу целиком:
«Все существующие теории пытаются решить проблему фолдинга белка через взаимодействие отдельных атомов. Это примерно то же самое, что и попытки описать химические явления через взаимодействия отдельных элементарных частиц.
В этом смысле теория Меклера в чем-то сродни Периодической системе Менделеева. Менделеев нашел простую закономерность во взаимодействии между собой целых атомов. Точно так же Меклер нашел простую закономерность, определяющую каким образом целые аминокислотные остатки, входящие в состав белковой молекулы, специфически взаимодействуют друг с другом. Эти специфические взаимодействия определяют не только процесс фолдинга белка, но и шире – явление биологического узнавания (molecular recognition), лежащее в основе практически всех биологических процессов.
Именно поэтому признание и использование теории Меклера обязательно должно привести к революции в биологической науке и соответствующий прорыв в прикладных областях, связанных с биологией (медицина, биотехнология, сельское хозяйство). Однако такой прорыв потребует большой работы по развитию данной теории.
Наиболее разработанной частью теории Меклера является, по нашему мнению, алгоритм фолдинга белка. Этот алгоритм позволяет не просто строить модели белковых молекул, а именно точно воспроизводить процесс фолдинга, действующий в живой клетке. Поэтому данный алгоритм позволяет получать модели белковых молекул, соответствующие природным, причем именно в их рабочей форме.
У нас есть доказательства того, что разработанный Меклером алгоритм позволяет правильно строить модели относительно небольших белковых (полипептидных) молекул, чего не в состоянии сделать ни одна другая теория. Разработка компьютерной программы, реализующей этот алгоритм, позволит быстро (в течение секунд) создавать такие модели. Эти модели будут, безусловно, пользоваться спросом, как только мы сможем представить доказательства верности алгоритма – а лучшим доказательством на данном этапе можно считать правильность предсказания положения S-S-мостиков. Именно таким образом Меклеру удалось в 1992 году доказать верность алгоритма комиссии Геловани–Арутюняна–Замятнина–Плетнева.
Таким образом, создание на первом этапе компьютерной программы, реализующей алгоритм Меклера, позволит, во-первых, представить доказательства верности алгоритма, а во-вторых, получать доход от продажи построенных с помощью этой программы моделей белковых молекул. Это позволит перейти к следующему этапу работы – созданию на основе теории Меклера эффективных вакцин и других важных препаратов для медицины и биотехнологии».
Ответ Александра: «Как мне кажется, для начала неплохо. Во всяком случае – понятно. Нужно, я думаю, добавить: а какие технологии и как быстро по сравнению с другими отсюда "вырастут", что получит инвестор на первом и втором этапе».
6 ноября Александр написал: «Я продолжаю пробиваться к инвесторам… Но я столкнулся впервые с тем, что ищут не просто ученых, а еще с известным именем... Ну где найти сразу нобелевских лауреатов??? Хотя я объяснил, что на этом-то проекте как раз и можно отличиться».
7 ноября я ответил: «У меня в какой-то момент возникло ощущение, что мои работы в области выборов подходят к концу, и я уже было настроился начать работу по меклеровскому проекту, не дожидаясь финансирования. Но нет, появились новые проекты, и я пока плотно занят ими. Но все же надеюсь, что потихоньку буду выкраивать время и для меклеровских дел. Что касается их желания иметь известных ученых, оно понятно. Просто надо им объяснить, что я и Замятнин – известные ученые». Говоря о новых проектах, я имел в виду работу над Избирательным кодексом и участие в проекте Межрегиональной электоральной сети поддержки (см. разделы 4 и 5).
В тот же день я получил письмо от Александра, где он писал: «Я продолжаю размышлять о том: ну почему у нас проект не выхватили до сих пор, хотя по всем параметрам он уже давно должен был быть в работе. Меня это очень удивляет (мягко сказано!). Так много встреч и ...
Я высылаю Вам еще один ответ от моего товарища из Штатов, с которым мы вместе двигали ТРИЗ в Союзе и продолжаем поддерживать связь и сотрудничество и сейчас. Я ему отправил Вашу презентацию, долго говорили по скайпу, рассказал историю, и про Меклера тоже, и вот что получил в ответ. Я не со всеми его мыслями с ним согласен, но, как мне кажется, он схватил со стороны нечто очень важное. Мы зациклились, мы думаем, что точно так же думают и другие, в том числе и инвесторы. Мы думаем, что инвестор нас понимает. Но он прежде всего все-таки бизнесмен!»
Дальше шло письмо товарища (Лен Каплан), которое я привожу с сокращениями:
«1. Документы составлены в той форме, в которой составляется "прошение на грант", а не "предложение инвестировать": прекрасно описано, на что будут истрачены деньги, но совершенно не упоминается о том, как инвесторы получат их деньги обратно (с довеском, желательно приличным). Более того, из документа совершенно ясно, что никаких денег они обратно не получат: цель проекта – "удовлетворение любопытства", а не "зарабатывание новых денег". Я прекрасно понимаю, что на данной стадии работ проект проходит по статье "фундаментальные научные исследования", но хоть бы показали "свет в конце тоннеля", т.е. каким образом ваша компания собирается делать (и возвращать) деньги из добытого знания. Единственная разница между грантом и инвестом – прекрасно иллюстрируемая этим документом – заключается в том, что грант не нужно возвращать, его нужно потратить, а инвест нужно обязательно вернуть с существенной прибавкой (так называемый ROI, или Return on Investment)…
3. Я, конечно, понимаю, что история "отца-создателя" и его дурной характер – это прекрасно, но не для такого документа. Когда ищешь инвест, незачем говорить, почему не получил его раньше – по крайней мере, пока не спросили. Кстати, тот факт, что новая команда, унаследовав научные разработки, не унаследовала поведение отца-создателя, ниоткуда из документа не следует. И вообще – нигде не видно, что умеет новая команда (факт "длительного сотрудничества" некоторых членов команды с автором идеи ни о чем в этом плане не говорит), почему ей можно доверить этот проект, кто будет менеджировать проект и его затраты, почему ему (им) можно доверить руководство проектом и деньги. Не знаю, как у вас, но у нас инвесторов в первую очередь интересует именно это.
4. Ценность данного исследования только слегка обозначена восторженными прилагательными, но ни о каких практических применениях – и чем они будут лучше существующих – я никакой информации не нашел. Что выиграет человечество от реализации данного исследования? Только, пожалуйста, не говорите, что "узнает больше о..." – на этом обычно денег не сделать... если это не "политизированная хрень" типа глобального потепления...
5. Серьезный упор на неприятие данного открытия ученым миром, мог бы, наверно, сойти для вербовки сторонников дела в России, где "официальная наука" – скорее ругательство, чем что-либо другое, но для инвестора – по крайней мере, американского – это "ярко-красный флаг", сигнал опасности. И не потому, что инвесторы не понимают, что "официальные ученые" могут быть неправы, а потому, что они прекрасно знают, что такая борьба против "окопавшихся" занимает не менее 20 лет, т.е. денежек им не видать обратно при этой жизни, как своих ушей. Мое личное мнение: вместо борьбы с официозом, лучше написать, как вы будете маскироваться под этот официоз и заниматься делом, т.е. внедрением полезных приборов и процессов».
Я ответил 9 ноября:
«Письмо, которое Вы мне прислали, действительно помогает понять, что не так в наших обращениях к инвесторам. Буду над этим думать. Но вот несколько мыслей сразу.
Меня как раз не удивляет, что проект не выхватили до сих пор. Я изначально понимал, что для большинства инвесторов он будет неприемлем. И задача состоит в том, чтобы найти не обычного инвестора, который предпочитает вкладывать деньги в надежное высокодоходное предприятие, а такого, который, во-первых, готов рисковать, а во-вторых, готов поддержать проект не только из меркантильных соображений, но и из осознания той общественной пользы, который может принести его реализация. Я не сомневаюсь, что таких мало, но мне кажется, что надо целенаправленно искать именно таких.
Первый комментарий мне вполне понятен. Действительно, у меня есть опыт составления прошений на грант и нет опыта составления предложений инвестировать. Поэтому такой уклон. Тут есть над чем поработать. Но, кстати, мое последнее добавление, написанное по Вашей просьбе, уже ближе к тому, что советует Ваш товарищ. Видел ли он его?
Что касается его замечаний: "история “отца-создателя” и его дурной характер – это прекрасно, но не для такого документа. Когда ищешь инвест, незачем говорить, почему не получил его раньше – по крайней мере, пока не спросили"; "серьезный упор на неприятие данного открытия ученым миром, мог бы, наверно, сойти для вербовки сторонников дела в России, где “официальная наука” – скорее ругательство, чем что-либо другое, но для инвестора – по крайней мере, американского – это “ярко-красный флаг”, сигнал опасности". Здесь я остаюсь сторонником своего подхода. Дело в том, что я уверен, что такие вопросы не могут не возникнуть – у опытного инвестора практически сразу, у менее опытного – чуть позже. Опытный должен сразу почувствовать подвох: такая грандиозная идея – и до сих пор не реализована. В таком случае самое логичное объяснение – это все мура, а авторы – психи. Но даже если сразу такое впечатление не возникнет, инвестор начнет консультироваться у официальных ученых, и они ему именно это и скажут. Если он не будет готов к таким ответам, он тут же в нас разочаруется. Если будет готов, у нас остается шанс.
А вот замечание о том, что надо рекламировать себя, то есть объяснить, почему я смогу потянуть этот проект, конечно, верное. Но здесь опять мне трудно выбрать правильный тон без советов опытных людей. Понятно, что надо дать список своих публикаций. Но этого мало. Кстати, по поводу списка. Из него видно, что у меня широкий диапазон научных интересов. Хорошо ли это? Я-то считаю, что хорошо, но кому-то и это надо объяснять. Нужно показать и свой опыт организационный. Тут я могу сослаться на работу в качестве секретаря оргкомитета симпозиума как раз по этой тематике. А вот нужно ли обращать внимание на общественную деятельность и юридическую квалификацию?
Теперь немного о том, как я вижу реализацию проекта на сегодняшний день. Мой взгляд мало изменился за это время, но все же некоторые коррективы есть. Задача номер один – это создание (или, вернее, точная формулировка алгоритма). Для этого надо изучить все, что доступно, из соответствующего наследия Л.Б.М. Это должен сделать я – с помощью таких коллег как Замятнин и Попов или без нее. Возможно, при этом понадобится и помощь программистов – но не очень большая. Сколько на это уйдет времени – сказать трудно. Примерно я бы оценил, что если бы я этим занимался как основной работой, то полгода. Но если я буду это делать между делом, то гораздо больше. Как я уже писал в прошлом письме, я надеюсь этим все же сейчас заняться, не дожидаясь финансирования. Тут ведь главная сложность – пока я не проделаю эту работу, трудно или почти невозможно сформулировать такие предложения, которые бы удовлетворили инвестора. Поэтому я прошу Вас подумать над моей старой идеей: просить пока не полмиллиона, а на порядок меньше. За полмиллиона, действительно, надо инвестору четко расписать, что он получит, а этого пока сделать трудно. Может быть, на вдесятеро меньшую сумму найти инвестора будет легче».
