9.8. Общение с Меклером по телефону в сентябре–декабре 1998 года
22 сентября Замятнин сказал мне, что ему звонил Меклер. Оказывается, он еще летом написал мне послание, но Идлис его почему-то не отправила. Теперь Меклер попросил, чтобы я ему позвонил. Я позвонил из отдела информации (с моего телефона делать междугородние звонки не разрешалось). Как и предполагал Замятнин, Меклер попросил меня посодействовать опубликованию его «Письма Мигдалу». Я на всякий случай продиктовал ему мои телефоны.
В тот же день я написал ответ Идлис, что готов обсуждать с ней детали совместной работы. На следующий день я написал подробное письмо, объясняющее, почему я не считаю нужным публиковать «Письмо Мигдалу». Я также предложил свою помощь в подготовке публикаций, чтобы они лучше воспринимались читателями.
В конце октября Меклер позвонил мне домой. Он решил еще раз объясниться по поводу «Письма Мигдалу». Он сказал, что Мигдал на письмо не отреагировал, поэтому он хочет письмо опубликовать; может быть, тогда отреагирует. По-видимому, как реакция на мои предложения помочь в написании статей, он сказал, что привык писать сам. Как и в предыдущем телефонном разговоре, объяснял, что в этом «Письме» есть все доказательства правильности его теории, и ничего больше писать не нужно. Сказал также, что мечтает вернуться на Родину и вернулся бы, если бы ему дали хотя бы каморку. Сказал, что он в душе коммунист и высказался очень резко о Ельцине.
17 ноября в Москву из Санкт-Петербурга приехал А.Г. Майский. За несколько дней до этого он позвонил мне и предложил встретиться. Он прочитал материал в «Коммерсанте» и захотел сделать цикл фильмов о Меклере. Майский приехал к нам в институт, и мы с Замятниным с ним несколько часов беседовали. 20 ноября он вновь оказался в Москве и вновь заехал к нам. Мы обсудили ситуацию и решили послать Меклеру наши предложения по факсу. Мы сидели у Замятнина и писали текст письма, когда меня позвали к телефону. Мне сказали, что междугородний, и я догадался, что это Меклер, но не сказал своим собеседникам, а они не догадались и не последовали за мной. Меклеру я сразу же стал говорить о нашем проекте, он какое-то время слушал, а потом заговорил о своем.
Оказывается, какая-то израильская газета перепечатала материал из «Коммерсанта», и он его прочитал. Он мне сказал, что он «за правду» и что у меня неправильно написано: у него никогда не было конфликтов с руководством; он конфликтовал с бездарными сотрудниками, с ученым советом, а руководство его всегда поддерживало. Сказал также, что у него самый лучший в мире характер, а ужасный характер у его противников. В конце он попросил передать привет Есиповой и Замятинину. Я сказал, что Замятнин через комнату и я могу его позвать, но Меклер сказал, что сам ему позвонит домой. Я также спросил его по поводу спецвыпуска. Он ответил, что сейчас они ничего писать не будут. Кроме того, сказал, что сейчас у них есть деньги, что они делают большую работу и скоро (через полгода) все докажут.
Действительно, он позвонил Замятнину, причем несколько раз, и в тот же день, и на следующий. Он хвастался, что построил успешно еще несколько сложных белков. Замятнин убеждал его согласиться на съемки фильмов, и после нескольких разговоров Меклер стал относиться к этому более позитивно. Еще он говорил о необходимости союза русских и евреев.
25 ноября Татьяна Идлис (дочь Розалии Григорьевны) уехала в Израиль. Я два раза встречался с Г.М. Идлисом и передал ему экземпляр «Коммерсанта», оттиски своих статей по происхождению жизни и копию главы из книги Попова, а также короткое письмо. 24 ноября я написал электронное письмо Идлис. Среди прочего я спросил, почему их страница закрыта на пароль?
Через несколько дней позвонил Меклер. Он сказал, что в своих статьях я неправильно изложил его теорию: во-первых, не написал о том, что регосомы содержали все элементы таблицы Менделеева; во-вторых, по его теории регосомы не плавали в воде (вода препятствует синтезу), а находились между Землей и Луной; в-третьих, он объяснил происхождение хиральности. Меклер также сказал, что Идлис закрыла страницу по его настоянию, чтобы никто не мог красть его идеи, как Тропша.
2 декабря я написал новое письмо Идлис. Я попытался оправдать Тропшу (хотя и признал, что он был не прав, не процитировав Меклера и Идлис, когда обсуждал механизм А-А-связи). Отдельно в этом письме я ответил Меклеру по поводу происхождения жизни. Я привел цитаты из его статьи 1980 года, где было ясно сказано, что реголиты плавали в воде. Я также отметил, что в его статье ничего не было про хиральность.
Меклер позвонил на следующей неделе. Он признал, что в той статье действительно не было про то, что реголиты находились между Землей и Луной. Сказал, что статья была больше, но часть пришлось выкинуть, чтобы поместить статью Идлис. Главная цель звонка: изложить мне замечания по моей статье. Но у меня в тот момент под рукой не было распечатки, и мы договорились, что он позвонит на следующий день. Тем не менее он изложил основные претензии: я не пишу о статистической значимости его результатов; я неправильно написал о его участии в CASP1; нельзя писать, что другие пришли к тем же выводам независимо от него.
Он действительно позвонил на следующий день. Я был готов записывать его конкретные замечания, но он передумал: главное он уже сказал накануне. Выразил понимание того, что я не смогу опубликовать статью, если напишу все так, как он хочет. Кроме того, сказал, что ему сейчас лучше, чтобы все думали, что он не прав. Ругал американцев, которые могут украсть его работу. Сказал, что американцы загубили одну его страну и сейчас губят другую. Ругал и российскую власть, бросив при этом фразу: «Я знаю, вы со мной не согласны». Говорил о близости евреев и русских, причем стихами (под Маяковского).
Я спросил его по поводу фильма. Он сказал, что рад, что в его стране думают о глобальных вопросах («значит, страна жива»), но фильм надо отложить: вот через полгода, максимум через год он сделает то, что задумал («мы шли к этому 20 лет»), тогда можно будет обнародовать. Он похвастал, что только что построил модель приона, не обратив внимание, что там должен быть дисульфидный мостик; когда он построил, то два атома серы оказались рядом. Я также спросил его о компьютеризации. Он ответил, что работать на расстоянии невозможно. Он хотел бы, чтобы один–два математика-программиста приехали к нему из Москвы и вместе с ними сделали бы эту работу.
Я ответил письмом 15 декабря. Согласился с претензией по поводу статистической значимости. Попытался обосновать, почему я пишу о независимости работ его, Biro, Root-Bernstein и Blalock. Попытался также обосновать свое описание CASP1 и привел новый вариант концовки этого раздела. Я подтвердил, что не разделяю его политические взгляды, отметив, что не хочу спорить на эту тему. В конце задал несколько уточняющих вопросов по поводу компьютеризации.
Меклер позвонил дня через три. Сказал, что наша помощь в компьютеризации ему не нужна: они все сделают сами. По поводу политических взглядов сказал, что его теория охватывает все уровни. И если на физическом, химическом, биологическом и космическом уровнях у него все верно, то он имеет право думать, что и на социальном уровне интуиция его не подводит. Он – за коммунизм (но не тот, который был в СССР, «хамунизм»). Обругав Макашова и других российских антисемитов, он сказал, что они правы в том, что Березовский и Лившиц губят страну. Попросил меня все-таки выкинуть из статьи слово «независимо». При этом сказал, что верит, что Biro не знал о его работах. Сказал, что В.Т. Иванов обратил внимание I.M. Chaiken на его работы, после чего тот стал их цитировать (а я считал, что это заслуга Тропши).
В этом и предыдущих разговорах подробно объяснял мне ситуацию с CASP1. По его словам, они с Идлис построили разные модели RTP. Он думал, что Роза лучше его умеет строить модели и послал на конкурс ее модель. Когда он узнал, что ее модель неправильна, он сделал свою и увидел, что белок должен димеризоваться. Он построил модель димера и послал ее Bussiere. Тот написал ему письмо, что модель правильная. «Моя теория не виновата в том, что Роза не умеет строить модели». Меклер также сказал, что он предлагал С. Прусинеру быть у него консультантом. Тот согласился при условии, что Меклер выиграет конкурс. В результате консультантом Прусинера стал Фред Коэн, который был организатором конкурса. Поэтому Меклер обвиняет Коэна в жульничестве. Меклер посылал ему А-А и П-К-модели, а он их перепутал!
Общение с Меклером продолжалось в 1999 году, о чем я напишу в следующей главе.
