1.4. 1994 год
В начале 1994 года в нашей политической жизни еще сохранялась инерция прошлогодней осенней кампании. В частности, у меня произошло расставание с Социал-демократической партий. Вскоре после выборов я написал обращение к товарищам по партии. Привожу его здесь.
«Глобальная неудача социал-демократов на выборах 12 декабря заставляет задуматься о многом. От того, насколько быстро мы сможем осмыслить причины поражения, зависит – сможем ли мы избежать повторения ошибок. Поэтому обращаюсь к вам со своими размышлениями.
1. В нашем уставе есть замечательное положение: член партии а) обязан выполнять решения, за принятие которых голосовал, и б) имеет право не принимать участие в выполнении тех решений парт. организации, за которые он не голосовал. Этот демократический порядок должен заставлять руководство парт. организаций согласовывать свои решения с членами партии, если они хотят их содействия. На деле же этого не происходит. Ни меня, ни, я уверен, большинство моих товарищей по партии никто не спрашивал, когда решали присоединиться к блоку Явлинского или когда выдвигали Чернецкого по Варшавскому округу. Я больше не хочу состоять в партии, где о моем существовании вспоминают лишь тогда, когда надо клеить листовки!
2. Ни карманные партии, ни наспех сколоченные блоки не имеют хороших шансов на успех. Для победы необходима планомерная и непрерывная работа по созданию коалиции из близких по духу сил. А что мы имеем?
В начале 1991 г. я и многие мои товарищи поддержали в принципе идею объединения с Республиканской партией, но выступали за объединение осторожное и постепенное. Получилось наоборот – вначале руководство попыталось форсировать объединение, а затем вдруг от него вообще отказалось. В результате мы все же попали в один блок с республиканцами, но именно с теми, кто был против объединения, а более близкие нам по духу социал-либералы оказались вне этого блока.
Перспективным был, на мой взгляд, и блок «Новая Россия», который мог бы стать действительным выразителем интересов среднего класса в борьбе со старой и новой номенклатурой и номенклатурной буржуазией. Но первый звонок прозвенел летом 1992 г., когда на выборах в Дмитровском районе партии, входившие в «Новую Россию», не смогли выставить единого кандидата. Уроки извлечены не были, и осенью 1993 г. блок благополучно развалился, отчего проиграли все его члены.
И еще о коалициях. Когда мы призываем к объединению, не надо в качестве условия ставить программу из 20 пунктов (как это сделали авторы платформы «Социальная демократия»). Иначе и результат будет соответствующий, т.е. вместо объединения – разъединение.
3. Во многом правы те, кто считает, что в нашей стране пока не сложились условия для широкой поддержки социал-демократических идей. Тем не менее, опыт Польши, Литвы и др. позволяет предполагать, что в ближайшем будущем настроение избирателей может сдвинуться влево. Однако ни коммунисты-зюгановцы, ни номенклатурные псевдоцентристы из ГС не могут представить подлинную левоцентристскую программу. Этот вакуум может и должна заполнить широкая коалиция, которая будет социал-демократической по духу, даже если собственно СДПР не будет в ней лидировать. Начинать собирать такую коалицию надо уже сегодня. До следующих выборов не больше двух лет».
Не помню уже, посылал ли я кому-либо это обращение. Но 13 января 1994 года я участвовал в социал-демократическом форуме, где высказал эти мысли. Форум был организован Владимиром Хрустовым, который позже стал организатором действовавшего много лет семинара «Постмодерн и современная Россия» (я неоднократно был его и слушателем, и докладчиком). Я помню, что среди участников форума были Борис Орлов, Павел Кудюкин, Юрий Воронов, Владимир Чернецкий.
После окончания форума ко мне подошел Чернецкий и стал объяснять, что он не жалеет о своем участии в выборах, что надо было выставляться против Сергея Ковалева, поскольку тот инициировал вредные законы (в частности, о психиатрии). Также он сказал, что занял на выборах второе место и победил бы, если бы был второй тур.
Негативным свойством тех выборов было отсутствие публикации полных итогов голосования. Мы из газет знали только о результатах победителей. Но я после семинара позвонил Андрею Бузину, и он сообщил мне полные данные. Оказалось, что Чернецкий сказал неправду (не знаю уж, сознательно, или он тоже месяц спустя не знал результаты). Ковалев победил с 23,4% голосов, но второе место занял выдвиженец ЛДПР Кобелев (8,5%). Чернецкий оказался лишь на 9-м месте (из 11 кандидатов) с 4,4% голосов; 8-м был Ребриков (5,1%), десятым – Моторин (4,1%). После этого я уже не мог воспринимать Чернецкого серьезно.
Результатом форума стал мой выход из СДПР. Одна из причин выхода была изложена в моем обращении: то, что со мной не советовались – ни центральное руководство, входя в блок Явлинского, ни московская организация, выдвигая Чернецкого против Ковалева. Но была и вторая причина. Слушая дебаты на форуме, я осознал, что идеологическая общность (которая реально была) еще не гарантирует единство политической тактики (и даже стратегии). А состоять в партии, которая не может выработать единую политическую тактику, я счел нецелесообразным.
В том же январе 1994 года мы с Анатолией Трофимовым попытались инициировать эксперимент с муниципальными избирательными системами. Воспользовавшись тем, что во главе муниципального округа Загородный были поставлены знакомые нам бывшие депутаты райсовета Михаил Ревзин и Юрий Кулишов, а в аппарате управы работал бывший депутат Сергей Блохин, мы обратились к ним с предложением. Отметив недостатки системы выборов по одномандатным округам, мы предложили в порядке эксперимента провести выборы в совет муниципального округа по единому многомандатному округу с использованием одной из трех систем (с ограниченным числом голосов – число голосов у избирателя меньше числа мандатов; система единственного передаваемого голоса; система ограниченного передаваемого голоса – у избирателя только два предпочтения). В своей записке мы выражали готовность в случае заблаговременного положительного решения принять участие в разработке необходимых документов и в проведении выборов.
Кулишов и Блохин нас любезно приняли 20 января 1994 года, напоили чаем, но дали понять, что никто им не позволит такую самодеятельность. После этой встречи мы больше не пытались выходить с подобными инициативами. Впрочем, муниципальные выборы в Москве были проведены только через четыре года, и проводились они по многомандатным округам, но с числом голосов у избирателя, равным числу мандатов (то есть без защиты прав меньшинства). Да и муниципальный округ Загородный был довольно скоро ликвидирован путем слияния с округом Донской.
Больше в 1994 году я не помню политических событий, в которых довелось участвовать.
