1.3. 1993 год, горячая осень
1.3.1. Мое отношение к событиям
1.3.2. Попытки попасть в избирательную комиссию
1.3.3. Попытки исправить Положение о выборах
1.3.1. Мое отношение к событиям
Как я уже писал ранее, в конфликте президента и депутатского корпуса я был на стороне президента. Однако, в отличие от наиболее радикальных сторонников президента, меня не вдохновляла идея роспуска Съезда и Верховного Совета. Мне очень хотелось, чтобы Ельцин нашел выход, не предусматривающий роспуск Съезда. Сам я такой выход не видел, но надеялся, что команда президента его найдет. Однако они его не нашли, и, вероятно, другого варианта не было. Альтернативой была только капитуляция, которая стала бы предательством тех, кто поддержал Ельцина на референдуме.
При этом я понимал, что юридически конфликт был неразрешим. По Конституции, с одной стороны, президент был гарантом, то есть на нем лежала ответственность за все. С другой стороны, Конституция закрепляла всевластие Съезда, который мог решить любой вопрос, блокируя любые инициативы и действия президента.
Когда президент 21 сентября 1993 года подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе» и объявил об этом в телевизионном обращении к народу, я огорчился. И все же, понимая, что Ельцин совершил государственный переворот (а я именно такими словами отреагировал на это событие), я остался его сторонником. Другого выхода, кроме поддержки президента, я в тот момент не видел. Не вижу его и сейчас.
3 и 4 октября я провел на даче. Радиола стояла на веранде, которая не отапливалась, а ночью было довольно холодно. 3 октября, поужинав, я выключил радио и ушел в отапливаемую часть дома. Я успел услышать, что колонна противников президента направилась к телецентру Останкино, но был уверен, что у них ничего не выйдет. Утром я, включив радио, узнал, что события ночью приняли драматический характер. Но в тот момент победа президента уже совсем не вызывала сомнений.
В то же время я не разделял позицию наиболее радикальных сторонников президента, выраженную, в частности, в знаменитом «письме сорока двух», опубликованном 5 октября 1993 года. Вот что я писал по этому поводу в октябре 1993 года (мой текст, как обычно, нигде опубликовать не удалось).
«Меня удивляют те, кто считает, будто причина трагических событий в Москве – в том, что "демократы не воспользовались августовской победой". Видимо, в послепутчевой эйфории многие слишком переоценили ту победу и теперь не могут смириться с тем, что их иллюзии не сбылись.
На самом деле Ельцин и его команда использовали победу над путчистами достаточно эффективно. Во-первых, была ликвидирована КПСС – не партия, но мощнейшая властная структура, доходящая до самого низа, с колоссальной собственностью, с почти монопольным положением в полиграфии, со связью, лучшей, чем у правительства. Во-вторых, был ликвидирован союзный центр, препятствовавший реформам; сентябрьский (последний) съезд нар. деп. СССР превратил Союз из федерации в конфедерацию, что позволило затем безболезненно ликвидировать Союз (спасти его после украинского референдума все равно уже было невозможно). В-третьих, команде Ельцина–Бурбулиса–Гайдара удалось начать настоящую экономическую реформу.
Эта реформа и есть главная причина конфликта. Почти с самого начала реформы лагерь победителей путча раскололся на ее сторонников и противников. Противостояние нарастало с каждым месяцем и в декабре переросло в открытый конфликт. Ельцину удалось добиться референдума, но и референдум не принес мир. Своеобразие момента состояло в том, что обе стороны имели свою правовую базу. Ельцин и демократы опирались на волеизъявление народа, а их противники держались за Конституцию. Компромисс был возможен, но эта возможность почти целиком зависела от доброй воли противников Ельцина, ибо президент, получивший вотум доверия народа, просто не имел права уступать в принципиальных вопросах. Подчеркну: президент не имел права игнорировать волеизъявление народа (как, впрочем, и депутаты), а депутаты могли пойти на уступки (в т.ч. на изменение Конституции), но не захотели. Ельцину ничего не оставалось, как прибегнуть к силовым методам. Началось силовое противостояние, которое переросло в вооруженный конфликт, опять-таки по вине оппозиции, первой применившей оружие.
Какие следует извлечь из этого уроки? Есть объективный закон: по мере продвижения реформ в лагере реформаторов неизбежно происходит раскол на сторонников и противников их углубления, при этом новые консерваторы обычно объединяются со старыми. Этот закон наглядно виден на протяжении всей "перестройки". Вначале Горбачев с Лигачевым против "застойных" кадров. Затем Горбачев и Яковлев (а также Рыжков, Лукьянов, Ельцин и др.) против Лигачева. Потом Ельцин и демократы (а также Руцкой, Хасбулатов и др.) против Рыжкова, Лукьянова и др. (Горбачев в этой схватке так и не определил свое место). И вот Ельцин и демократы против Руцкого, Хасбулатова и "недобитых" путчистов (подчеркну: лидерами мятежа были не бывшие путчисты, а бывшие союзники Ельцина).
Но реформы еще не закончены. И, значит, неизбежен новый раскол в правящей коалиции. Как сделать, чтобы он не привел к новой трагедии? Не стоит уповать на расправу с противниками – это даст, скорее, обратный результат. Главное – обеспечить правовую основу разрешения таких конфликтов. Здесь способ один – отдать решение в руки избирателей. Значит, необходимо, чтобы был четкий механизм назначения досрочных выборов как парламента, так и президента, который бы не зависел от доброй воли переизбираемых. Именно выработку такого механизма мы должны в первую очередь требовать сейчас от кандидатов в депутаты Государственной Думы».
1.3.2. Попытки попасть в избирательную комиссию
Сначала процитирую свою книгу о выборах в Москве.
«В состав Варшавского избирательного округа № 192 по выборам депутата Государственной Думы входили 6 из 8 муниципальных округов, образованных на территории бывшего Советского района (кроме округов Загородный и Бирюлево Западное), а также муниципальные округа ЮЗАО Зюзино и Котловка. Поэтому окружная комиссия Варшавского округа формировалась в первую очередь из членов районной комиссии Советского района.
6 октября мне позвонила секретарь бывшей районной комиссии Р.Н. Стугирева и предложила войти в состав окружной комиссии. Я дал согласие. Через некоторое время я узнал, что меня в комиссию не включили. 24 октября я и бывшие депутаты Советского райсовета С.И. Блохин, А.Н. Касаткин и А.М. Трофимов написали по этому поводу письма в Центризбирком и мэру Москвы, которые, разумеется, никакого результата не дали.
Из членов бывшей районной комиссии в окружную комиссию Варшавского округа были включены Э.Ф. Цветкова, Р.Н. Стугирева и Ю.А. Змиевский. Включен был в состав комиссии и бывший депутат Моссовета А.Я. Бекиров. После завершения регистрации кандидатов и федеральных списков в эту комиссию были назначены несколько членов с правом совещательного голоса, в том числе бывший председатель районной комиссии В.И. Лебедев (от КПРФ) и бывший депутат райсовета А.Ю. Бузин (от кандидата С.А. Ковалева)».
Я тоже попытался войти в эту комиссию с правом совещательного голоса. Поскольку Социал-демократическая партия РФ (СДПР), членом которой я был, вошла в блок «Явлинский–Болдырев–Лукин», я полагал, что легче всего попасть в комиссию от этого блока. 19 ноября я побывал в штабе блока, где познакомился с тогдашним лидером СДПР Анатолием Головым. Я просил его назначить меня в комиссию с правом совещательного голоса, но из разговора понял, что он не может (или не хочет) это сделать.
В штабе я увидел список кандидатов от блока и нашел в этом списке моего одноклассника Павла Жукова (он был включен в федеральный список, а также выдвинут по Университетскому округу). На следующий день я позвонил Паше и попросил помочь с выдвижением в комиссию Варшавского округа. Но он сказал, что может выдвинуть меня только в свой Университетский округ. Но я туда не захотел: далеко ехать, да и округ незнакомый. В результате я не попал ни в какую комиссию. О том, что происходило в Варшавском округе, я узнавал от своих товарищей Бекирова и Бузина.
1.3.3. Попытки исправить Положение о выборах
Ознакомившись с Положением о выборах в Государственную Думу (в редакции от 1 октября 1993 года) и Положением о выборах в Совет Федерации, Анатолий Трофимов и я нашли в нем ошибки и нестыковки. 23 октября 1993 г. мы направили Президенту РФ письмо, которое ниже приводится целиком.
Уважаемый господин Президент!
В утвержденных Вами "Положении о выборах депутатов Государственной Думы" (в редакции указа № 1557 от 1.10.93, далее – ПВДГД) и "Положении о выборах депутатов Совета Федерации" (в редакции указа № 1626 от 11.10.93, далее – ПВДСФ) допущена неточность, которая приведет к серьезным осложнениям в работе избирательных комиссий и неприятным политическим последствиям.
В статьях 37 п. 4 "ж" и 39 п. 2 "е" ПВГДГ и статьях 30 п. 4 "и" и 31 п. 2 "и" ПВДСФ записано, что в протоколе избирательных комиссий должно быть указано "число голосов, поданных против каждого из кандидатов" (примечательно, что в первой редакции ПВГДГ этой фразы не было). Также в статье 37 п. 4 "з" записано требование подсчета числа голосов, поданных против каждого списка. Эти подпункты являются рудиментом прежних законов о выборах, где они были приемлемы, так как в тех законах предусматривалось, что избиратель, вычеркивая фамилии кандидатов, голосует "против" них (добавим: хотя эти подпункты и были юридически приемлемы, но они и тогда были нецелесообразны, так как добавляли работу, не давая никакой ценной информации). Но в ПВГДГ и ПВДСФ предусмотрено только голосование "за" кандидата или же "против всех кандидатов" (что, по нашему мнению, очень разумно), в статьях 36 ПВГДГ и 29 ПВДСФ не сказано, что избиратель, голосуя "за" кандидата, тем самым голосует "против" других, поэтому подсчет голосов против каждого кандидата является юридически неправомерным.
Сохранение указанных подпунктов в Положениях о выборах не только потребует от Центризбиркома дополнительных разъяснений о правиле подсчета голосов "против каждого кандидата" (юридически заведомо небезупречных), не только заставит избирательные комиссии выполнять ненужную работу (при их и без того колоссальной загруженности в период подсчета голосов), но и позволит затем спекулировать на результатах выборов. Ведь во многих случаях число голосов, поданных "за" избранного кандидата, окажется меньше, чем число голосов, которые будут записаны, как якобы поданные "против" него (если это число в духе старого законодательства толковать как число действительных голосов минус число голосов "за"). Прекрасный повод для демагогов рассуждать о нелегитимности нового парламента!
Просим срочно принять меры. Думается, что наилучшим выходом было бы изъятие из указанных пунктов Положений о выборах требований подсчета голосов "против каждого кандидата". При этом следует обязательно сохранить требование подсчета числа голосов, поданных "против всех кандидатов".
Трофимов Анатолий Михайлович,
депутат Советского райсовета г. Москвы 21 созыва
Любарев Аркадий Ефимович,
член районной избирательной комиссии по выборам
депутатов Советского райсовета г. Москвы 21 созыва
Не знаю, повлияло наше письмо или чье-то другое обращение, но среди прочих уточнений, внесенных в Положения о выборах Указом Президента РФ от 6 ноября 1993 г. № 1846, были и уточнения, о необходимости которых шла речь в нашем письме. Но, к сожалению, в Государственно-правовом управлении подошли к делу небрежно, и в результате требование подсчета голосов "против каждого кандидата" было изъято из одной статьи (вместо двух) Положения о выборах депутатов Государственной Думы и одной статьи (вместо двух) Положения о выборах депутатов Совета Федерации. При этом во втором Положении осталось требование о включении данной строки в протокол участковой комиссии, а в первом – о включении ее в протокол окружной комиссии, хотя она была изъята из протокола участковой! Не было изъято и требование подсчета голосов "против каждого списка". Остались аналогичные требования и в Положении “О выборах в Московскую городскую Думу 12 декабря 1993 года”. Дальнейшая доработка шла уже по линии инструкций Центризбиркома.
12 декабря 1993 года мы в Москве голосовали пятью бюллетенями: на референдуме по Конституции, в Совет Федерации (два голоса), в Государственную Думу (два бюллетеня) и в Московскую городскую Думу. Кампания была скоротечная, и нужно было делать выбор.
По Конституции я определился довольно быстро, решив голосовать за нее (хотя московские социал-демократы призывали голосовать против, а в блоке «Явлинский–Болдырев–Лукин» позиции разделились). Как я голосовал на выборах в Совет Федерации, где было пять кандидатов, я помню смутно: кажется, за бывших народных депутатов РФ В.Ф. Комчатова и С.Н. Красавченко. А избраны были Н.Н. Гончар и Ю.Д. Черниченко.
На выборах в Госдуму по партийным спискам я долго выбирал между «Выбором России» и блоком «Явлинский–Болдырев–Лукин» (и такая проблема у меня потом возникала почти каждые выборы). Помню, что была встреча академической общественности (Клуба избирателей АН) с Григорием Явлинским и Анатолием Чубайсом (в моем блокноте она датирована 20 октября). В конце концов остановился на блоке «Явлинский–Болдырев–Лукин» (получившим неформальное название «Яблоко»): список «Выбора России» мне показался слишком пестрым; к самому Явлинскому я и тогда относился настороженно, но меня привлекло к блоку участие в нем Виктора Шейниса и ряда других симпатичных фигур (Владимира Лысенко, моего одноклассника Павла Жукова), да и вхождение в блок СДПР тоже сыграло свою роль.
По Варшавскому одномандатному округу № 192 выбор был достаточно легок: у нас от «Выбора России» баллотировался Сергей Адамович Ковалев, за которого мы голосовали и в 1990 году. Среди его соперников были кандидат от блока «Явлинский–Болдырев–Лукин» М.А. Моторин (из Республиканской партии, но я про него почти ничего не знал), бывший народный депутат РФ от Красностроительного округа В.А. Ребриков (ставший противником президента) и В.Н. Чернецкий – один из лидеров московских социал-демократов. Я же полагал, что выдвижение и Моторина, и Чернецкого против Ковалева было неправильным (впрочем, одновременное участие Моторина и Чернецкого было еще более глупым).
На выборах в Мосгордуму в нашем округе № 24 было четыре кандидата. От «Выбора России» шел сотрудник мэрии Анатолий Коротич, от «Московского гражданского союза» – профсоюзный деятель Владимир Ивин. «МК» рекомендовал предпринимателя Владимира Потапова, выдвинутого избирателями. Но я голосовал за выдвиженца ПРЕС Феликса Афанасьева, бывшего депутата Моссовета, коллегу по группе «Перестройка (Советский район)». К сожалению, избран был Коротич, а Афанасьев занял второе место, но с сильным отрывом от лидера (впрочем, «против всех» голосовало больше, чем за Коротича, но это не имело значения).
