4.2. Выборы и референдумы, работа в районной избирательной комиссии
Начать этот раздел уместно с цитаты из моей книги по выборам в Москве:
«По закону повторные выборы следовало провести в двухмесячный срок после несостоявшихся выборов. Это означало, что выборы нужно было проводить летом. Не было сомнений в том, что летом опять не будет требуемой явки. Московская городская избирательная комиссия в апреле обратилась в Президиум Верховного Совета РСФСР с просьбой разрешить перенести новые повторные выборы на осень, но получила отказ. В мае комиссия направила повторное обращение. 15 июня Верховный Совет РСФСР принял постановление, которое разрешало проведение повторных выборов народных депутатов РСФСР и местных Советов не позднее октября–ноября 1990 г. …
Повторные выборы народного депутата РСФСР по Печатниковскому территориальному округу № 43, повторные выборы депутатов Моссовета по 26 округам и повторные выборы депутатов ряда районных Советов были назначены на воскресенье, 25 ноября…
За время, предшествующее осенним повторным выборам, районная избирательная комиссия по выборам депутатов Советского райсовета сократилась на пять человек… В июле я подал в президиум райсовета записку с предложениями по доформированию районной избирательной комиссии. 21 сентября на собрании районной организации Демократической партии России в состав районной комиссии были выдвинуты я, В.И. Вилль и В.П. Новиков. 24 сентября я был выдвинут еще одним собранием избирателей – в округе, где депутатом был избран А.Ю. Бузин. 1 октября на собрании избирателей, организованном Клубом избирателей "Свобода", где присутствовал 41 человек, вновь были выдвинуты я, Вилль, Новиков, а также Л.П. Маркова.
2 октября президиум райсовета принял решение о доформировании районной комиссии. На пять мест претендовало восемь кандидатов. Из выдвинутых нами кандидатур в комиссии были включены двое – я и Вилль. По-видимому, сыграло роль то обстоятельство, что я был членом Социал–демократической партии, а Вилль – членом Демократической партии России (Новиков и Маркова были беспартийные). Изменилось не только руководство совета, за несколько месяцев кардинально поменялась атмосфера в стране и в Москве, и теперь президиум был озабочен присутствием в комиссии представителей иных партий, помимо КПСС. Кроме того, в состав комиссии был вновь включен заведующий орготделом райкома КПСС С.А. Игнатьев…
5 октября обновленный состав районной комиссии большинством голосов избрал Игнатьева председателем. Заместителем председателя стала Э.Ф. Цветкова, секретарем – Р.Н. Стугирева. Увы, Игнатьев повторил тот же финт, что и в январе: 15 октября, в последний день регистрации кандидатов, он представил документы о своем выдвижении в депутаты райсовета, после чего выбыл из комиссии. Новым председателем был избран инспектор РУВД В.И. Макаров».
О заседаниях избирательной комиссии и другой моей работе в качестве члена комиссии подробнее рассказано в дневнике.
5 октября 1990 года: «В 16 ч. началось заседание избиркома. Оно продолжалось чуть больше часа. В начале было всего 11, потом подошли еще. Сначала избрали Игнатьева председателем (мы с Виллем воздержались). На пост зам. пред. Игнатьев предложил Цветкову, Вилль – меня (он один за меня и голосовал). Затем обсуждали предложение Бузина об изменении границ 56 и 59 окр. Игнатьев предложил другое решение – перенести живущих в общежитии из основного в дополнительный список. Я его поддержал. Вилль сомневался. Решили проконсультироваться в Моссовете. Распределили округа между членами комиссии. Зарегистрировали 6 кандидатов, регистрацию Вислоусова отложили».
10 октября 1990 года: «К 17 ч. поехал на заседание райизбиркома. Было всего 11 членов комиссии. Зарегистрировали 15 человек, в т.ч. 11 выдвиженцев ДК "Дружба" – членов ДПР (долго обсуждали, т.к. возникли сомнения – выписки были не подробны). Регистрацию Пахомова отложили».
15 октября 1990 года: «К 16 ч. поехал на заседание избиркома. Оно длилось около 2 часов. Все кандидаты прошли спокойно (в т.ч. и от МОИ), кроме Пахомова от СОЦПРОФа. Я и Вилль отстаивали это выдвижение, я дал телефон Темкина, и Игнатьев ему звонил. Когда вопрос был поставлен на голосование, "за" было 5, остальные воздержались. Затем еще раз позвонили в Моссовет, и им разрешили. В итоге впервые были зарегистрированы все выдвинутые кандидаты. В конце зарегистрировали Игнатьева, и он выбыл из комиссии. На его место Стугирева и Цветкова предложили Макарова, а Вилль – меня. Но за меня проголосовал только Вилль».
12 ноября 1990 года: «Ушел с работы в 13:15, поехал в избирком, там еще застал Стугиреву. В 14 ч. она ушла, и я дежурил до 20 ч. За время дежурства просмотрел материалы и переписал много ценной информации. Выдавал удостоверения кандидатов и дов. лиц, отвечал на вопросы. По моему предложению Тулынина написала заявление об указании в бюллетене обоих мест работы. Звонил членам комиссии и председателям участковых комиссий – информировал о заседании 14-го».
14 ноября 1990 года: «К 17 ч. поехал на заседание избиркома. В начале заседания обсудили заявления кандидатов, а также Вилля, отказавшегося от работы в комиссии. В 17:30 позвали председателей участковых комиссий. Макаров высказал им свои пожелания. В основном речь шла об общежитиях. Ничего путного о них решить не удалось. В конце обсуждали вопрос о Плешакове. Стугирева с Цветковой вдруг выяснили, что он баллотируется по тому же округу. Я и еще 2 члена комиссии выступили в его защиту. Решили все же поговорить с мандатной комиссией».
25 ноября 1990 года: «Я с Чиновой за столом 3 принимали протоколы округов 101–140. После того, как принесли все протоколы, пили кофе в 417 комн. Домой пришел в 1 час».
Здесь я вновь процитирую свою книгу: «Результат оказался малоутешительным. В 15 округах 25 ноября выборы не состоялись (в нескольких округах явка составила даже меньше 25%). В двух округах на 9 декабря было назначено повторное голосование, но оно не состоялось в обоих округах. Таким образом, новые выборы дали всего 7 депутатов. Избраны были инструктор райкома КПСС С.И. Буркотов, председатель военно–патриотического клуба "Шурави" О.И. Канищев, лидер районной организации ДПР В.И. Новиков, один из руководителей совета самоуправления микрорайона "Маяк" А.И. Кондратьев, выдвиженец МОИ Т.В. Тулынина и два директора – 9-го таксомоторного парка (В.С. Харламов) и Щербинской типографии (В.В. Понизов)».
Далее опять – цитаты из дневника:
30 ноября 1990 года: «Поехал на заседание избирательной комиссии. Всего было 6 человек. Обсуждали два заявления о нарушениях: по окр. 112 и 177. По 112 были представители участковой комиссии, и мы после обсуждения пришли к выводу, что нарушений не было. По 177 не было никого; все, кроме меня, склонялись к тому же, я сомневался. Но решили поговорить с комиссией».
4 декабря 1990 года: «К 17 ч. вернулся в райсовет на заседание "рабочей группы" избиркома. Вначале вместе с большей частью мандатной комиссии расспрашивали предс. и двух членов участковой комиссии (в т.ч. Пашина) 145. Нас было 4 (Стугирева, я, Литвиненко, Буткова). Уже после того, как мы остались одни, пришла Цветкова. Провели справочное голосование: я воздержался, остальные были за отклонение жалобы».
7 декабря 1990 года: «К 18 ч. поехал на заседание избиркома. На него были приглашены Ломакин и Щелкун, с которыми долго беседовали, и представители трудовых коллективов, выдвинувших Бернштейна. Позже заявился также Аникеев. Долго обсуждали, в конце концов жалобы Ломакина и Щелкуна отклонили, и они с этим согласились. Обсуждали также жалобу на Евтушенко».
9 декабря 1990 года, день повторного голосования: «Около 15 ч. приехал в Ю.Бутово в школу 1163, где шло голосование по 112 окр. До меня там дежурил Змиевский. На участке присутствовали оба кандидата со своими командами, а также Рабкин и Пыхтунов. Команда Бернштейна все время приносила списки людей, к которым нужно приехать домой. Команда Щелкуна (во главе с Ломакиным) против этого протестовала. Кроме того, они зорко следили, чтобы бюллетени выдавались только по документу и только один на человека. Всего за день я принял 3 заявления от Щелкуна и 1 от Бернштейна. Председатель комиссии не торопился посылать урну, мне пришлось его немного подталкивать. Потом я сам ходил к домам узнавать, много ли осталось обойти. В результате обойти всех не успели. 50% набрать не удалось. Вместе с предс. участковой комиссии приехал в райсовет. Там попили чай».
18 декабря 1990 года: «Зашел в избирком, а там как раз рабочая группа мандатной комиссии с "рабочей группой" избиркома (Макаров, Цветкова, Стугирева, Буткова) и представителями участковой 145 комиссии [участок № 145 обслуживал округ № 177]. Рабочая группа мандатной выписывала фамилии голосовавших 25 ноября».
5 февраля 1991 года: «К 17 ч. поехал в районную избирательную комиссию на заседание. Было 11 человек. Обсуждали ответы на заявления Бернштейна и Евтушенко. Они не были подготовлены. Я прямо на заседании написал ответ Бернштейну, его подредактировали и одобрили. Макаров с Бутковой готовили ответ Евтушенко».
Вот еще выдержки из книги, где говорится о жалобах и общей атмосфере:
«В тех округах, где баллотировались Понизов и Харламов, участковые комиссии были сформированы из сотрудников руководимых ими предприятий. Тогда закон еще не запрещал подобное. Не было в законе и строгой регламентации голосования на дому: обычной была практика, когда при недостаточной явке члены участковой комиссии ходили с переносной урной подряд по квартирам, уговаривая жителей проголосовать. Впрочем, это во многом зависело от доброй воли участковой комиссии. 9 декабря один из кандидатов по округу № 112, где срывалось повторное голосование, тщетно уговаривал председателя участковой комиссии послать членов комиссии с урной. Зато там, где комиссии были заинтересованы в результате, они постарались.
Что касается выборов в округе № 177, где победил Харламов, то в районную комиссию и в райсовет вскоре поступили заявления от команды проигравшего кандидата. Мандатно–кадровая комиссия райсовета приняла решение образовать рабочую группу для проведения проверки. В результате проверки было установлено, что есть избиратели, которые числятся получившими бюллетени, хотя, согласно их письменным заявлениям, они в выборах не участвовали. Мандатно–кадровая комиссия подготовила проект решения: полномочия Харламова не подтверждать, а назначить в округе повторные выборы. Однако на сессии райсовета 12 марта 1991 г. это решение было провалено, а на следующий день было принято решение подтвердить полномочия депутата Харламова.
Больше выборы депутатов Советского райсовета не проводились, хотя остались незамещенными 17 мандатов, плюс несколько депутатов сложили свои полномочия. Мандатно–кадровая комиссия райсовета 8 апреля 1991 г. рекомендовала районной избирательной комиссии провести довыборы одновременно с выборами Президента РСФСР и мэра Москвы, но районная комиссия приняла решение выборы не проводить. Так районный Совет и проработал до своего роспуска осенью 1993 г. в неполном составе».
В феврале 1991 года были приняты решения о проведении 17 марта 1991 года референдумов СССР и РСФСР, а также опроса жителей Москвы. К организации референдума были привлечены районные избирательные комиссии. Одной из главных проблем в организации голосования стало формирование участковых комиссий. Вот выдержки из книги:
«Необходимо было сформировать заново только участковые избирательные комиссии. Но времени на это было в обрез. Как и раньше, эти комиссии поручалось формировать предприятиям, "закрепленным" за "своими" избирательными участками. Но если раньше, когда формирование комиссий шло по схеме "райком КПСС – партком предприятия", эта система работала безотказно, то в новых условиях, когда за образование комиссий стал отвечать президиум райсовета, система стала давать сбои. Руководители некоторых предприятий отказывались формировать участковые комиссии, и их приходилось долго уговаривать, а время шло...
В то же время в этот раз активно занялись выдвижением кандидатур в участковые комиссии ДПР и Московское объединение избирателей (МОИ). В Советском районе МОИ выдвинуло в состав участковых комиссий 66 своих представителей. Однако 19 февраля президиум райсовета по рекомендации руководителя секретариата райсовета Г.Г. Любковой отклонил все кандидатуры, выдвинутые МОИ, несмотря на острый дефицит кандидатур. По нашим данным, Советский район оказался единственным, где представители МОИ были отвергнуты. Для обоснования своей позиции Любкова ссылалась на Закон РСФСР "О референдуме РСФСР", где было сказано, что участковые комиссии образуются с учетом предложений общественных организаций, расположенных на территории района. Любопытно, что Закон СССР "О всенародном голосовании (референдуме СССР)" не предъявлял таких жестких требований к общественным организациям, выдвигавшим кандидатуры в участковые комиссии. Но коммунистическое большинство президиума райсовета в данном случае предпочло признать приоритет российского законодательства.
Выдвинутых МОИ представителей пришлось выдвигать заново – помогла районная организация ДПР. Большая часть из них в конце концов была включена в состав участковых комиссий. Но на этом были потеряны две недели, в течение которых эти люди могли бы уже работать в комиссиях.
К началу марта в Советском районе еще не были сформированы две участковые комиссии – не удавалось уговорить руководителей "закрепленных" предприятий. Одну из них все же в течение нескольких дней удалось сформировать традиционным способом. Но с участковой комиссией № 117 ничего не получалось: нашли другое предприятие, но там первичка КПСС смогла делегировать только трех своих представителей. Тут-то и оказались кстати выдвиженцы МОИ–ДПР. Мы срочно подобрали 11 человек, которые согласились войти в эту комиссию. 5 марта (за 12 дней до голосования) президиум райсовета сформировал участковую комиссию № 117 из 11 представителей демократических организаций, проживавших в ближайших микрорайонах, и 3 членов КПСС, делегированных своей первичкой (все трое жили далеко от места голосования). На следующий день комиссия собралась в здании Советского райсовета на свое первое заседание. И тут возникло новое затруднение: никто из членов комиссии не захотел стать ее руководителем. К тому же один из членов комиссии (Ю.Ф. Пронозин) предложил вообще отказаться от работы, мотивируя это предложение тем, что он шел в комиссию контролировать, а не организовывать голосование. Все же большинство членов комиссии его не поддержало. В конце концов совместными усилиями депутата райсовета лидера районной организации ДПР В.И. Новикова, сотрудника секретариата райсовета Т.Е. Цукановой и автора этой книги удалось уговорить трех членов возглавить комиссию. Председателем стал член районной организации Социал–демократической партии РФ С.Ю. Воробьев, заместителем председателя – член КПСС О.И. Мартынова. И хотя времени на подготовку почти не оставалось, комиссия успешно справилась со своими обязанностями. Например, комиссия не была обеспечена кабинами для голосования (в то время за это отвечали "закрепленные" предприятия), но они сами под руководством своего председателя сделали их».
Далее мои дневниковые записи о референдуме.
1 марта 1991 года: «К 17 ч. приехал в райсовет на заседание райизбиркома. Нас было 11 человек (в т.ч. 2 новых). В начале каждый занимался сам – переписывали материалы, распределяли дни дежурства и участки. В 17:50 Макаров начал заседание, и он, а затем Цветкова проинформировали нас о нашей работе… Заседание закончилось в 18:30».
3 марта 1991 года: «Вел телефонные переговоры – в основном занимался формированием участковых комиссий № 88 и 117. Напечатал списки выдвинутых в эти комиссии, отвез их В.И.Новикову».
5 марта 1991 года: «Вечером на меня обрушилась срочная информация. Президиум сформировал комиссию № 117 из 11 демократов и 3 членов КПСС, и нужно срочно организовать ее работу».
6 марта 1991 года: «Поехал в райсовет. Обсудил с Цукановой организацию работы комиссии № 117. Начал обзванивать членов комиссии. Всего был в райсовете около часа. Дома пообедал. Согласовав со Стугиревой, начал приглашать членов комиссии № 117 в райсовет на 18:15… В 17 ч. пришел на заседание избиркома. Нас было 13 человек (Макарова не было). Заседание шло очень вяло. Утвердили план работы. Затем члены комиссии сообщали о проверке своих участков.
В 18 ч. начали приходить члены комиссии № 117, и я ушел с заседания. С помощью В.И.Новикова нашел помещение – предбанник кабинета Фуера. Всего из 14 членов комиссии пришло 11. Вначале Цуканова рассказала им об их задачах. Затем она ушла, и собрание начал вести В.И.Новиков. Нужно было выбрать председателя, зама и секретаря. Возникло затруднение, усугубляемое тем, что отсутствовали А.Васильев и 2 (из 3) женщины. К тому же Пронозин начал предлагать отказаться от работы. В конце концов С.Воробьев согласился возглавить комиссию».
13 марта 1991 года: «К 13:30 поехал в райсовет на совещание "троек". Макарова и Цветковой не было, и меня посадили в президиум с Потеряхиным, Любковой и Касаткиным. Вначале выступила Любкова, затем Блохин зачитал постановление Президиума ВС РСФСР и проект решения президиума райсовета о наблюдателях. Затем пришлось выступать мне, хотя я был к этому не готов. Ответил на некоторые вопросы, которые задавались Любковой, просил связаться с членами комиссий, выдвинутыми ДПР (им только сегодня о них сообщили). В общем, выступил довольно неудачно».
14 марта 1991 года: «С 9 до 13 ч. с Кузьменко и Хохлатовым дежурили в райсовете при пересчете участковыми комиссиями бюллетеней и принимали у них опечатанные свертки. Приняли за это время 29 участков».
15 марта 1991 года: «К 17 ч. поехал в райсовет на заседание избиркома. Там, в частности, я пытался оспорить решение о том, что выносную урну может сопровождать только один наблюдатель, но меня не поддержали».
16 марта 1991 года: «Обошел свои участки. Затем поехал на 117 участок, провел с ними некоторое время».
17 марта 1991 года: «По дороге в райсовет успел побывать на 3 участках. В райсовет пришел в 12 ч. и пробыл там до 16 ч. В основном находился в избиркоме, где дежурили Цветкова и позже Стугирева, а также Зайцева и М.М.Ощепкова. Отвечал на звонки, принимал посетителей. К нам заходили Арутюнов, Ковалев, Ребриков, Мамонтова, Блохин, Силин, Касаткин и др. …
В 21 ч. вышел из дома. Обошел все свои участки и в 22 ч. пришел в райсовет. Вначале сидели в 417 комн. Затем пошли на 2-й этаж, сели за столы. Я сидел с Качуренко. Она проверяла протоколы, сверяла суммы. Я проверял подписи членов комиссий и переписывал результаты в таблицу».
18 марта 1991 года: «Наш стол закончил прием один из первых. Затем я вместе с Бутковой обсчитывал несколько таблиц. Когда не был занят, переписывал данные в свою таблицу. Около 5 ч. перекусили. Под утро члены комиссии стали расходиться, подписав пустые протоколы. Подсчет не был закончен – у разных групп получались разные результаты. Я предлагал помощь – не принимали. Продолжал переписывать результаты в свою таблицу – пока у меня не отняли все источники. После 10 ч. я стал настойчиво предлагать свою помощь. Вскоре выяснилось, что по СССР и РСФСР все сошлось, а по Москве не пересчитывали. Тогда я с Чиновой взялся проверять Москву. Вначале взялся считать все заново, но оказалось, что у меня тоже ошибки. Тогда стал проверять только там, где не сходилось. Около 12 ч. мы закончили. В это время прибежали Аксенов с Потеряхиным: им уже позвонили по "вертушке" – наш район в тот момент был единственным не сдавшим».
25 марта 1991 года: «На заседание избиркома опоздал на 20 мин. Было 9 человек. В основном решали, кого вызвать на следующее заседание. К нам поступили жалобы от участковых комиссий на Савчука и Маркову, и члены комиссии, не пытаясь разобраться, уже готовы были обвинять демократов. Мне приходилось яростно спорить. В конце я поставил вопрос о 28-м участке. Большинство комиссии не желало разбираться, но все же попросили Чинову неофициально поговорить с пред. уч. комиссии. Закончилось заседание после 20 ч.».
Ситуацию с 28-м участком нужно объяснить подробнее. Вот цитата из моей книги:
«Через неделю после дня голосования мне удалось познакомиться с результатами голосования по всем участкам, и я обнаружил, что на участке № 28, очевидно, поменялись местами голоса "за" и "против" на российском референдуме: в сводной таблице "за" числилось 189 голосов (16%), а "против" – 960 (83%). 25 марта я поднял вопрос об этом на заседании районной комиссии. Большинство членов комиссии не пожелало с этим разбираться. Участковая комиссии № 28 была сформирована коллективом НПО "Волна", где работала член районной комиссии Чинова. В результате обсуждения Чинову попросили неофициально поговорить с председателем участковой комиссии. Позже Чинова сообщила мне, что председатель признал: в протоколе была допущена ошибка».
Добавлю, что Трофимов, которому я рассказал о ситуации, осудил меня за то, что я не предал этот факт гласности. Два года спустя я и сам об этом пожалел, когда аналогичная ситуация возникла на следующем референдуме.
Запись от 2 апреля 1991 года: «В 14 ч. должна была начаться проверка уч. комиссий 68 и 71. Из районной комиссии кроме меня были Цветкова, Стугирева, Кузьменко, Буткова и Чиннова. Но Рабкин узнал об этом заседании только в 14 ч. по телефону. Мы полчаса его ждали. Я пытался уйти, но Цветкова меня не отпускала. После прихода Рабкина мы нашли в архиве пакеты двух комиссий. После этого мне удалось уйти (в 14:50)… Ушел с работы в 17 ч., поехал опять в райсовет. В избиркоме все было уже закончено – по РСФСР все совпало, а по другим выяснилось, что в секр. части есть отдельные акты по ним, но они сегодня оказались недоступны».
В книге об этом же более четко:
«По результатам голосования на двух участках депутат райсовета Е.Г. Рабкин подал жалобу: он обнаружил, что в протоколе указано число бюллетеней, полученных участковой комиссией, которое расходится с числом, зафиксированным в акте о передаче бюллетеней. По этой жалобе проводилась проверка, в ходе которой было подтверждено, что есть расхождения. Однако, после этого один из сотрудников секретариата райсовета сообщил, что в секретной части лежат отдельные акты о передаче дополнительного количества бюллетеней; разумеется, в тот момент (заседание проходило после окончания рабочего дня) ознакомиться с этими актами было невозможно».
Далее – дневниковые записи о выборах Президента РСФСР и мэра Москвы.
17 апреля 1991 года: «В 17 ч. началось заседание избиркома. На нем было в начале 9, затем 10 человек (не было Макарова и Стугиревой). Вначале заслушали Любкову с информацией о совещании в Моссовете. Затем обсудили вопрос о выборах в райсовет. Большинство было против, я и Литвиненко воздержались. Потом приняли к сведению информацию, которая уже была доложена Цветковой на президиуме. Кончили в 18:30».
22 апреля 1991 года: «Поехал в райсовет. Там в 14:30 состоялось совещание представителей трудовых коллективов по поводу формирования избирательных комиссий для выборов президента РСФСР. Выступали Потеряхин и Любкова. Они ясно высказались, что будут опираться на трудовые коллективы».
29 апреля 1991 года: «После работы поехал в райсовет, пытался обсудить с Любковой формирование участковых комиссий, но она уходила, и разговор был очень коротким».
6 мая 1991 года: «До обеда ездил в райсовет, был там больше 2 часов. Беседовал с Любковой, пытался убедить ее, что районные отделения зарегистрированных организаций имеют право на выдвижение без собственной регистрации».
7 мая 1991 года: «К 17 ч. поехал в райсовет на заседание избирательной комиссии. Перед заседанием получил деньги – премию за референдум. На заседании было 12 человек. Макарова не было (в отпуске). В основном обсуждали информацию о предстоящих выборах, приняли план работы».
20 мая 1991 года: «Ушел на совещание руководителей участковых комиссий. Его вел Потеряхин, а выступали Любкова и бухгалтер РАЙФО. Продолжалось совещание час».
22 мая 1991 года: «К 17 ч. приехал в райсовет на заседание избиркома. Было 11 человек. Заседали 2 часа. В основном слушали информацию Цветковой и обсуждали, как организовать подсчет бюллетеней при выдаче».
4 июня 1991 года: «После обеда обошел участковые комиссии РЭУ-7 и 19 (11 из 12) – только в 2-х сидел 1 человек (на 2 комиссии 36 и 38)».
5 июня 1991 года: «К 17 ч. поехал на заседание избиркома. Было 14 человек (чуть ли не впервые кворум не в день голосования). Заслушали Ключникова о подготовке к выборам, обсуждали организацию подсчета бюллетеней при выдаче, а также организацию подсчета голосов. Закончили около 19 ч.».
10 июня 1991 года: «В избиркоме предложил Цветковой и Стугиревой программу расчетов. Цветкова не восприняла. Тогда я пошел к Любковой, а та позвала Анохина. Он провел меня в 301 комн. к компьютеру. Я ввел с дискеты таблицы и увидел, что памяти и тут не хватает. Кроме того, не полностью совпала кириллица. Я хотел ее исправить, но не нашел переключения на русский алфавит. Наконец, нашел Трофимова, он показал переключение и как войти в Quattro-Pro. В этой системе памяти хватило. Исправил и довел до конца таблицы, показал Анохину работу. В 20:30 сменил Чинову в 508 комн., где участковые комиссии считали бюллетени. Сидел там около часа, пока последние не закончили считать».
11 июня 1991 года: «В 9:20 приехал в райсовет. Там шла выдача бюллетеней участковым комиссиям. Я в основном сортировал акты сдачи-приемки бюллетеней. Приходилось также считать бюллетени, таскать тюки с ними и т.п. В 14 ч. пошел на совещание "троек", которое продолжалось час. Затем немного пообщался с А.Васильевым и поехал домой обедать. В 17 ч. вернулся в райсовет. На компьютере объединил три таблицы в одну. Ввел данные о количестве выданных бюллетеней. Общался с Трофимовым и Касаткиным. Ушел домой около 20:30».
12–13 июня 1991 года: «Проголосовал, затем проводил Марину (с Сашей) на ее участок, затем обошел свои участки. После обеда съездил в райсовет. Пробыл там 3,5 часа. Подготовил окончательно таблицу для расчетов. Дома на час вздремнул.
К 21 ч. поехал в райсовет. Хотел еще до 22 ч. ввести в компьютер данные по закрытым участкам (к этому времени были готовы 9 из 10), но Цветкова долго их обрабатывала. В 22:15 началось заседание избиркома, на котором Любкова доложила о порядке приема и обсчета протоколов. Затем я и Змиевский пошли в 301 комн. заносить в компьютер протоколы закрытых участков (Змиевский мне диктовал). В самом начале я обнаружил ошибку в формуле и исправил ее. Ввести успели только протоколы по выборам Президента, когда стали поступать другие протоколы, и мы закрытые отложили.
Представители участковых комиссий по замыслу Любковой должны были ждать, когда их данные будут занесены в компьютер, но мы не успевали, образовалась очередь, представители комиссий сильно возмущались. В конце концов их всех отпустили.
Надо сказать, что я обнаруживал большое число ошибок в протоколах (особенно по опросу – чуть ли не в каждом третьем), которые пропустили принимающие. Эти протоколы мы возвращали комиссиям, а когда их отпустили – инструкторам секретариата. В них тут же вносились исправления (естественно, без пересчета бюллетеней и чаще всего без переписывания протокола).
Через некоторое время мне пришлось отказаться сверять сумму «за» и «против» кандидатов. В середине ночи Змиевского сменила Цветкова. Вскоре я сменил режим пересчета с автоматического на ручной, что несколько ускорило операции. И я продолжал практически без перерыва вводить данные. Перекусывал без отрыва от компьютера. Первый раз вышел из 301 комн. в 6 час. В начале 9-го расчеты были завершены.
Параллельно со мной расчеты на калькуляторах вела счетная группа, приведенная Цветковой (они с 1 экз., я со 2-го). Им удалось закончить расчеты на 1,5 часа раньше меня. Любкова сразу же подготовила итоговый протокол по их результатам, и когда я распечатал свои, мне ничего другого не осталось, как подписать этот протокол. Результаты отличались (возможно, из-за того, что по-разному правились протоколы). Самое существенное расхождение: у меня за Ельцина было на 200 голосов меньше, а за Рыжкова – больше (что составляет около 0,1%).
Затем я сделал много распечаток (для избиркома, Блохина и др.), переписал таблицу на дискету (разделив ее на 5 частей для того, чтобы она влезла в память моего компьютера). Перекусил в 417 комн. Ушел в 9:30».
Здесь следует добавить: несколько лет спустя Змиевский похвастался, что намеренно неправильно продиктовал мне данные с нескольких участков, причем так, что сумма осталась неизменной. Возможно, этим и объяснялись расхождения. Мы с ним были идейными противниками, но я не ожидал, что он окажется еще и подлецом.
26 июня 1991 года: «В 17 ч. началось заседание избиркома. Присутствовало 12 человек. Разбирали жалобы и заявления: Лихачева и Криворотова об агитации в в/ч – выяснилось, что это был единичный случай. Затем разбирали акт, подписанный Ковалевым, Ребриковым, Блохиным о результатах проверки на 150 участке. Они выразили сомнение в 57 бюллетенях, где Ельцин вычеркнут якобы по-другому. Мы просмотрели эти бюллетени и не согласились с депутатами. Я участвовал в формулировке решения. Со стороны партократов (Лебедев, Черемухин) все время поднимался вопрос о праве депутатов проверять бюллетени, я с ними спорил. Рассмотрели еще ряд заявлений».
На этом работа районной избирательной комиссии в 1991 году завершилась. Возобновилась она в 1993 году, когда проводился новый общероссийский референдум.
