3.4. Агитационная кампания (январь – февраль 1990 года)
Значительная часть активистов группы «Перестройка (Советский района)» и клуба избирателей «Свобода» выдвинулась в качестве кандидатов в Советский райсовет (некоторые – в Моссовет), правда, не все они были зарегистрированы. К ним стали примыкать и другие демократически настроенные кандидаты. И этот актив стал часто собираться – в РЭУ-11, а позже и в зале райкома и райисполкома (поскольку райком по-прежнему пытался «приручить неформалов»). В своем дневнике 4 января я констатировал: «Фактически "Свобода" превратилась в "Клуб кандидатов"». Обсуждали предвыборную платформу, посылку наблюдателей в избиркомы, формы агитации и т.п. Позже начали обсуждать структуру райсовета.
Я обычно участвовал в этих собраниях, в том числе принимал участие в написании предвыборной платформы. В дневнике отражены споры по поводу ее текста, но ничего нет о том, что она была принята. В памяти этот момент тоже не сохранился, скорее всего, платформа потонула в спорах.
На собрании 30 января Андрей Бузин предложил образовать ряд комиссий. Я записался в информационную комиссию, кроме меня в нее вошел еще Бузин. К этому времени я уже начал собирать информацию об избирательных округах. Бузину удалось добиться, чтобы секретарь районной избирательной комиссии позволила мне выписать данные о кандидатах, и я в несколько приемов переписал их. Этой информацией я делился с друзьями, несколько раз докладывал на собраниях.
Собирал я информацию и о выборах в Моссовет, и о выборах народных депутатов РСФСР на территории района. Но это было проще. На выборах в райсовет было 180 одномандатных избирательных округов, в Моссовет на территории района – 26, в РСФСР – три территориальных округа плюс район входил в состав Замоскворецкого национально-территориального округа. Впрочем, в Моссовет и особенно в РСФСР конкуренция была выше. В райсовет баллотировались 475 кандидатов, то есть в среднем 2,6 кандидата на один округ (в подавляющем большинстве округов было 2–3 кандидата). В Моссовет было в среднем 6,7 кандидатов на один мандат (но в Советском районе в среднем было поменьше). На выборах народных депутатов РСФСР в Советском округе было 13 кандидатов, в Чертановском – 4, в Замоскворецком – 7. Позже я публиковал статистику по району и в газете «Демократия», и в своей книге «Выборы в Москве».
В дневнике отражено посещение встреч с кандидатами. 4 и 18 февраля ходил на встречи с кандидатами в Моссовет по моему округу. Я поддерживал кандидатуру председателя совета самоуправления микрорайона Александра Бекирова, жившего в соседнем доме (я его до сих пор встречаю на улице, и мы радостно здороваемся). Его главным соперником был парторг завода «Сапфир» В.И.Нелипа, который незадолго до этого на пленуме Московского горкома КПСС выступал с консервативных позиций. 4 февраля я записал: «Ясно, что основным конкурентом у Бекирова будет Нелипа, он выступает гораздо лучше». 18 февраля: «Нелипа резко меняется, теперь он уже за МДГ, входит в блок "Демократическая Россия", за частную собственность. После собрания я спросил его об его выступлении на Пленуме МГК, но он увильнул».
3 февраля на собрании клуба кандидатов в зале райкома выступали три кандидата по Чертановскому округу и четыре кандидата по Красностроительному округу. 25 февраля была встреча с кандидатами по Чертановскому округу в нашем РЭУ.
По Чертановскому округу баллотировались четыре кандидата: правозащитник С.А. Ковалев, снс НИИЦВТ М.П.Милов, заместитель начальника отделения милиции Т.Е. Хохлова и тогда еще малоизвестный режиссер и политолог С.Е. Кургинян. При этом Ковалев и Милов поддерживались «Демократической Россией», а Кургинян и Хохлова были в списке патриотического блока.
19 февраля я записал: «Разговаривал по телефону с Бекировым. Он уговаривал меня агитировать за Кургиняна». Впрочем, Бекиров быстро разобрался и позже поддерживал Ковалева.
14 февраля в музыкальной школе № 60 (где был большой зал) была встреча с кандидатами по национально-территориальному округу. Были шесть кандидатов плюс доверенное лицо еще одного. «Зал был заполнен больше чем наполовину. Задавали много вопросов… Председательствовал Глотов (его с трудом выбрали). В конце собрания по инициативе Куприянова [член группы «Перестройка»] была принята резолюция о выдаче бюллетеня под роспись избирателя».
По московскому телевидению транслировали дебаты только кандидатов по национально-территориальным округам, которых в Москве было шесть. Территориальных округов в столице было 59, так что транслировать дебаты по ним возможности не было. Я отметил в дневнике, что смотрел дебаты по Филевскому и своему Замоскворецкому округу.
После выдвижения и регистрации кандидатов из районной избирательной комиссии выбыли три члена, которые были зарегистрированы кандидатами в райсовет. Мы решили добиваться включения меня в комиссию. Я 3 февраля подготовил обращение кандидатов к председателю райисполкома Мартынову с просьбой избрать меня в районную избирательную комиссию и начал собирать под ним подписи – всего получил 25 подписей. 7 февраля передал это письмо в общий отдел райисполкома. 26 февраля получил в общем отделе устный ответ на письмо кандидатов: райизбирком считает, что они справятся и в этом количестве.
При регистрации самым серьезный конфликт произошел с кандидатами Совета многодетных семей, который был зарегистрирован райисполкомом; эта общественная организация выдвинула несколько десятков кандидатов, в том числе и немало членов группы "Перестройка". Однако районная избирательная комиссия, придравшись к чему-то, отказала в регистрации всем кандидатам, выдвинутым Советом. По мнению Анатолия Трофимова, главной причиной отказа было то, что три выдвиженца Совета оказались конкурентами первому секретарю райкома КПСС (Медведевой), председателю райисполкома (Мартынову) и его заместителю (Морозову).
Трофимов и я пытались их защитить. Вот моя запись от 19 января: «Около 14 ч. уехал в райисполком. Там встретился с Цукановой [председатель Совета многодетных семей] (там же были Требухина и Приданцев). Мы разбирались с документами Совета многодетных семей. Затем Требухина зашла в комнату избиркома и попросила принять вне очереди Цуканову (9 месяц беременности). Цуканову впустили, я вошел вместе с ней. Но она, вместо того чтобы первым делом вручить удостоверение, где я, Трофимов, Левченко и 3 из СМС объявлялись представителями СМС на заседания избиркома, начала показывать постановление исполкома о регистрации. В этот момент вошел только что приехавший Трофимов. На него сразу накинулись и стали выгонять, заодно и меня. Мы вышли, через некоторое время вышла Цуканова. Затем мы довольно долго втроем сидели этажом ниже. Когда мы с Трофимовым вновь поднялись, оказалось, что заседание уже кончилось, но несколько членов комиссии еще были там. Мы вошли, и нам заявили, что наших фамилий нет в удостоверении. Как позже объяснила Цуканова, она сама вычеркнула 3 фамилии под давлением комиссии».
В какой-то момент Бузин обнаружил, что райисполком уже после начала избирательной кампании изменил границы нескольких избирательных округов (насколько помню, это было связано с общежитиями). Я подготовил текст письма кандидатов с протестом против этого решения.
С помощью Бузина и Трофимова я подготовил статью «Игра без правил», где перечислял нарушения, допущенные в ходе избирательной кампании. Название было взято из выступления 1-го секретаря Московского горкома КПСС Ю.А.Прокофьева, где он обвинял в «игре без правил» конкурентов партаппаратчиков. Я же переадресовал это обвинение партаппаратчикам и назвал в качестве конкретных виновников ряд руководителей райкома и райисполкома.
Мы с Бузиным решили вместе подготовить № 5 бюллетеня «Демократия» (специальный выпуск к выборам 4 марта). Наши фамилии были указаны в выходных данных. Практически все материалы мы с Андреем готовили вдвоем. Там были Декларация объединения «Демократические выборы (Советский район)», заметки «Кто кандидаты?», упомянутая выше «Игра без правил», «Демократы Советского района, соединяйтесь!», «Глаза разбегаются» (с рекомендацией – за кого голосовать на выборах народных депутатов РСФСР) и «Совет избирателям» (в т.ч. «Если вы не видите в бюллетене достойных кандидатов… – Если кандидатов один или два – вычеркните их! – Если кандидатов трое и больше – следует забрать бюллетень с собой»).
Объем выпуска – две страницы формата А4. Размножение газеты обеспечивал Бузин. 26 февраля газета вышла, и мы стали ее продавать. О последствиях этого выпуска для Бузина я расскажу в следующем подразделе.
Помимо газеты, я также подготовил листовки с выдержками из выступления Нелипы на пленуме МГК (для нашего моссоветовского округа) и выдержки из платформы «патриотов» (указав, что эту платформу поддерживают Кургинян и Хохлова). Мне казалось, что эти тексты говорят сами за себя и не нуждаются в комментариях, но размножавший их кандидат в райсовет Александр Иогансен все же добавил слова: «Мы против, а вы?». Также вместе с Бузиным и Пронозиным мы делали листовки с перечнем кандидатов от номенклатуры и с рекомендуемыми кандидатами в Моссовет.
Перечень кандидатов в народные депутаты РСФСР и в Моссовет, рекомендуемых блоком «Демократическая Россия», публиковался в газете «Позиция» и частично – в «Московском комсомольце». Мы в основном следовали этому списку. Перечень рекомендуемых кандидатов в райсовет мы составляли сами, обмениваясь информацией и мнениями при встречах и по телефону. Одна из наших задач состояла в доведении этих перечней до широких масс. Но, насколько я помню, в отличие от РСФСР и Моссовета, перечень рекомендуемых кандидатов в райсовет мы не печатали, а только сообщали людям, звонившим по телефону. 28 февраля я записал в дневнике: «Мой телефон стал где-то фигурировать как контактный. Сегодня было уже 2 звонка».
Одним из последних дел в этой кампании стало направление наблюдателей на избирательные участки. 26 февраля на собрании кандидатов я познакомился с Недзвецким, который оказался председателем Общества потребителей-автолюбителей (ОПА). Я договорился с ним об оформлении через ОПА наблюдателей от нашей группы и в течение последующих нескольких дней занимался подготовкой и подписанием выписок по их направлению. Всего сделал 22 направления.
С избирательной кампанией связаны два массовых митинга, прошедших в Москве в феврале. Первый стал реакцией на чрезвычайное событие. Группа экстремистов во главе с К. Смирновым–Осташвили устроила 18 января в Центральном доме литераторов дебош – с дракой, антисемитскими лозунгами и угрозой погромов. Информация об этой акции, а также о неадекватной реакции на нее правоохранительных органов вызвала волну возмущения. И в ответ Московское объединение избирателей организовало в Москве в воскресенье, 4 февраля, шествие и митинг.
Я никогда не был любителем массовых мероприятий, и на этот митинг не пошел. Вечером смотрел репортаж по телевизору, потом читал о нем в газетах («Позиция» опубликовала тексты выступлений лидеров Межрегиональной депутатской группы Афанасьева, Ельцина и Попова). Юрий Афанасьев, в частности, заявил: «Да здравствует мирная ненасильственная февральская революция 1990 года!».
Евгений Евтушенко прочитал только что написанное им стихотворение «Поможем свободе». Позже я увидел это стихотворение в журнале «Знамя», перепечатал его и выучил наизусть. Сильнее всего врезались в память строки:
Свободные люди — единая национальность:
Внутри ее нации все остальные вольны и равны.
Но в этом стихотворении были еще строки, которые сегодня могут удивить:
А цены растут — лишь цена человеческой жизни
упала,
И честь и достоинство тоже упали в цене.
Мы сейчас привыкли связывать рост цен с 1992 годом. Но вот поэт зафиксировал, что этот процесс начался гораздо раньше – пусть еще не так резко, как это произошло позже.
Следующий митинг был запланирован на воскресенье, 25 февраля (аналогичные митинги должны были пройти и в других крупных городах страны). Заявка была подана группой лидеров Московского объединения избирателей. Мосгорисполком заявку удовлетворил. В то же время была развернута мощная пропагандистская кампания с целью убедить людей не участвовать в митинге. Распространялись слухи о готовящихся провокациях и возможных беспорядках. 21 февраля было опубликовано Заявление Верховного Совета СССР. В нем говорилось, что «многие советские люди выражают тревогу по поводу того, что к массовым митингам и шествиям могут присоединиться экстремисты и даже преступные элементы». 23 февраля было опубликовано обращение ЦК КПСС «К трудящимся страны». 24 февраля «Московская правда» опубликовала четыре материала, направленных против митинга. 23 февраля во Всесоюзный научно-исследовательский витаминный институт, где я тогда работал, приезжал заместитель министра медицинской и микробиологической промышленности (событие незаурядное) и уговаривал сотрудников не ходить на митинг.
Такое давление, скорее всего, имело обратный эффект. Во всяком случая меня оно побудило принять участие в митинге. Вот запись из дневника:
«К 11:30 поехал на митинг к ЦПКиО. Митинг уже шел (или только начинался). Около 12:30 мы все двинулись к Зубовской площади, но до нее не дошли, остановились около 13 ч. Там уже шел (или только начинался) общий митинг. Кто-то из выступавших сказал, что собралось около 0,5 миллиона, люди растянулись от Смоленской до Парка культуры. Я мало слушал ораторов, в основном беседовал с Баском, Иодисом, Блохиным, Воробьевым, Левченко, Барановым, Васильевым, В.П.Новиковым и др. – выяснял ситуацию с кандидатами в райсовет. Все закончилось около 15 ч.».
Еще некоторые подробности я привел в книге «Выборы в Москве»: «Мероприятие прошло организованно и без каких-либо эксцессов. В начале состоялись митинги около мест сбора – у главного входа в Центральный парк культуры и отдыха им. Горького и на Смоленской площади. Затем две колонны демонстрантов двинулись навстречу друг другу. Они сошлись на Зубовской площади, но людьми был заполнен большой отрезок Садового кольца. Главный митинг вел Г.Х. Попов. Большинство выступавших призывало голосовать за кандидатов блока "Демократическая Россия", зачитывались списки кандидатов, за которых рекомендовалось голосовать. Лишь член "Демократического союза" С.В. Кузнецов (незадолго до этого освобожденный из свердловской тюрьмы) призвал к бойкоту выборов. Организаторы митинга предоставили слово также первому секретарю Севастопольского райкома КПСС А.М. Брячихину, но толпа свистела, шумела и не давала ему говорить. Брячихин все же сумел закончить свое выступление».
В моей политической жизни в январе произошло еще одно событие, с выборами практически не связанное. Вот моя запись от 22 января: «Вечером около 5 часов провел у Румянцева. Вначале мы были вдвоем, затем пришел Трофимов. Румянцев рассказал о съезде СДА [Социал-демократической ассоциации, объединявшей социал-демократические организации республик СССР]. Затем мы приняли решение об образовании СД группы Советского района. Очень серьезно поработали над текстом Декларации группы, в результате значительно улучшили первоначальный текст. Затем с минимальными поправками приняли Принципы деятельности группы. Представителем группы избрали Румянцева, казначеем меня».
Отмечу, что для меня предложение стать социал-демократом было совершенно неожиданным, я в то время еще не определился со своими идеологическими предпочтениями. Но товарищи убедили меня. Вскоре социал-демократическая группа Советского района стала одним из учредителей Социал-демократической партии РФ, и я в течение четырех лет был членом этой партии (об этом я напишу в следующих разделах).
