1.3. Владимир Иванович Гунар
Владимир Иванович Гунар пришел в Витаминный институт в 1971 году на заведование лабораторией гетероциклических соединений – через год после смерти многолетней заведующей лаборатории и зам. директора института Екатерины Жданович. Ему тогда было 40 лет, он был кандидатом химических наук. Он до этого работал в Институте органической химии АН СССР, был учеником академика И.Н. Назарова. Его отец был биологом, профессором Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева. В 1977 году Гунар стал директором ВНИВИ и почти сразу же – генеральным директором НПО «Витамины». Докторскую диссертацию защитил уже будучи директором. Руководил он институтом около 20 лет.
Я слышал мнение, что Гунар – хороший ученый, но слабый руководитель. Мой опыт свидетельствует, что Владимир Иванович был достаточно умелым руководителем; во всяком случае, я знал руководителей гораздо слабее. Он был в курсе всех дел и проблем и разрешал их по мере возможности.
В книге Валерия Чумакова «Субъект творения» он немного рассказал о своих правилах: «Я вообще старался не собирать людей в своем кабинете. Я придерживался принципа академика Несмеянова… Он предпочитал разговаривать с сотрудниками, приходя к ним, не приглашая в дирекцию. Когда его спросили, почему он так поступает, он ответил, что так ему удобно: “Так я могу в любой момент встать и уйти, а когда вызываешь человека к себе, часто бывает просто неудобно сказать ему, что разговор окончен”». И действительно, Гунар довольно часто заходил в лаборатории и беседовал с сотрудниками.
Вышестоящей организацией был главк (ВПО «Союзвитамины»). Его руководители пришли с производства и в науке мало понимали. Ладить с ними, наверное, было непросто. Что-то удавалось, что-то нет. Так, Гунар не поддался на требования главка ликвидировать нашу лабораторию. Но, с другой стороны, он не смог добиться разрешения отпраздновать 50-летие института.
Я не раз слышал, что он не заботился о повышении заработков своих сотрудников. Возможно, в нем сидели привитые в молодости представления о том, что ученые работают не за деньги. Он не приветствовал высокие премии сотрудников за внедрение разработок и другие достижения. Пресекал разговоры о том, что у людей маленькая зарплата.
В то же время Гунар легко выделял деньги на расходы, связанные с наукой. Не помню, чтобы он отказывал в оплате командировок на научные конференции. Без каких-либо затруднений он разрешил оплатить печать автореферата моей диссертации, сказав: мы же всем оплачиваем. Про покупку приборов я знаю меньше, но помню, что институт продолжал обновлять приборный парк. В 1988 году Курганов добился покупки в институт большой партии персональных компьютеров.
Не знаю, насколько Гунар виноват в деградации института в 1990-е годы. Отраслевая наука в это время умирала почти повсеместно по объективным причинам. Я слышал, что Гунар препятствовал приватизации института, но не думаю, что приватизация спасла бы его.
О его смерти мне сообщили, но я не зафиксировал этот момент. Некролога в Интернете не смог найти. Я только знаю из книги Валерия Чумакова «Субъект творения», что он был жив в марте 2011 года (тогда ему было 80 лет). Но, насколько помню, умер он вскоре после этого.
