Что в этом плохого? В первую очередь то, что исполнительную власть никак нельзя считать нейтральным органом. Например, только в Москве по одномандатным округам в этот раз баллотировались 3 супрефекта, 3 заместителя супрефекта и 3 сотрудника правительства Москвы. Не слишком ли велик соблазн "порадеть родному человечку"? Да и надо быть очень наивным, чтобы верить, что мэр и префект требуют от своих подчиненных исключительно строгого выполнения законов. При этом по закону они ответственности не несут: в суд ведь подают на избирательную комиссию.

Как же проявила себя исполнительная власть Москвы на последних выборах? Во-первых, префектуры и супрефектуры постарались сформировать избирательные комиссии из "своих" людей. Это им в значительной степени удалось, хотя половину составов окружных комиссий формировала Городская дума. Но, оказывается, выдвижение и этой половины кандидатур организовывали префектуры, поэтому в окружные комиссии попало лишь небольшое число людей, не зависимых от исполнительной власти.

Обычная практика — в избирательную комиссию включается один или несколько работников непосредственно органов исполнительной власти — для лучшего взаимодействия. Реально эти люди выполняют функцию комиссара времен Гражданской войны или в лучшем случае парторга на предприятии. Но сейчас не те времена, и их положение иногда оказывалось незавидным: начальство требует одного, а комиссия вдруг почему-то проявляет самостоятельность... Впрочем, стоило комиссии принять самостоятельное решение, как немедленно до ее членов доводилось, что в префектуре недовольны.

Другой рычаг влияния — финансы. Центризбирком выделил слишком мало денег (особенно на участковые комиссии), да и эти деньги вовремя не пришли. В Москве положение исправил мэр, выделив деньги через префектуры, причем участковые комиссии получили от мэра денег больше, чем от Центризбиркома. Все было бы не так страшно, но эти деньги шли непосредственно от префектур в муниципалитеты, минуя городскую и окружные комиссии. Стоит ли удивляться, что территориальные комиссии не воспринимали окружные как вышестоящие: они слали отчеты и сводки в префектуры, забывая информировать окружные комиссии.

Третий рычаг — информация. Почему то большая часть информации, поступающей сверху, шла в избирательные комиссии через префектуры. Префектуры проводили совещания председателей участковых комиссий, приглашая на них представителей окружных в качестве гостей. Дошло до того, что накануне выборов в территориальные комиссии из префектур поступило распоряжение о вычеркивании из бюллетеней по федеральному округу выбывших кандидатов. А в окружной комиссии об этом ничего не знали, хотя в законе четко написано, что вычеркивание должно осуществляться по ее указанию.

Четвертый рычаг — материально-техническое обеспечение. Именно в этом должна состоять главная роль исполнительной власти на выборах, но именно эту функцию она выполняла наименее охотно. Окружная комиссия не имела ксерокса, хотя в нем была большая потребность, поздно получила компьютеры и факс, испытывала недостаток даже в канцпринадлежностях. Зато в префектуре (которая находится в получасе езды от окружной комиссии) печатались протоколы и другие документы комиссии, так что эти документы зачастую подолгу отсутствовали там, где они должны были быть.