Обсуждение проблемы роли СМИ в избирательных кампаниях проходило на конференции весьма бурно. И все же, на мой взгляд, плодотворной дискуссии не получилось. Возможно потому, что представители разных профессий говорили на разных языках. Председатели избиркомов на одном, журналисты – на другом, политтехнологи – на третьем, социологи – на четвертом.

Теперь, по окончании конференции, хочется подвести какой-то итог и при этом высказать те мысли, которые не удалось (по собственной вине) озвучить на конференции. Мне кажется, что у меня есть для этого возможность: с одной стороны, я много работал в избирательных комиссиях, с другой стороны, проблемы журналистов мне тоже не чужды. Да и работа над избирательным законодательством проходила при моем участии.

Итак, мне бы хотелось осветить следующие вопросы:

• какова роль СМИ в избирательных кампаниях?
• действительно ли нынешнее избирательное законодательство запрещает аналитическую журналистику на выборах и вообще выводит журналистов из избирательной кампании?
• можно ли разделить информирование и агитацию?
• нужно ли вообще законодательно регулировать деятельность СМИ на выборах?

Следует четко различать две функции СМИ в избирательном процессе: их использование и их участие. В первом случае СМИ выступают как производители массово-информационных услуг, предоставляя (бесплатно или за плату) эфирное время или печатную площадь избирательным комиссиям, кандидатам, избирательным объединениям. И эта функция мало чем отличается от предоставления эфира или площадей для коммерческой рекламы.

Во втором случае СМИ выступают самостоятельно. И эта функция соответствует основной функции СМИ: информированию граждан о наиболее важных событиях и проблемах, о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений и должностных лиц. Вот об этой функции в основном и идет дискуссия.

Мне понравился подход Г.А. Сатарова: коррупция начинается тогда, когда игроки начинают играть не свою роль. Роль журналистов – информирование. Агитация – функция партий, кандидатов и политтехнологов. И если журналист занимается агитацией, он превращается в пиарщика, начинает играть не свою роль.

Мы много раз слышали о том, что та или иная газета, та или иная телекомпания работала на такого-то кандидата. Были сообщения и о том, что какая-то газета вообще уклонилась от освещения избирательной кампании. И даже – экзотический случай – журналисты отвели душу, выдав всем кандидатам по первое число. Но я не услышал примера (может быть, пропустил?), чтобы какое-то СМИ занималось на выборах объективным информированием.

При этом большинство примеров касалось выборов, проходивших по старому закону. В котором еще не было “запрета на аналитическую журналистику”. И напрашивается вопрос: закон ли убивает аналитическую журналистику на выборах? Или она исчезла сама, исчезла потому, что за нее не платят так, как за агитационные материалы? Может быть, прав С.В. Большаков, утверждающий (например, в интервью “Газете.Ру”), что “выведенными из избирательной кампании” сочли себя именно те, кто рассчитывал заработать на “заказухе”?

Понятно, что журналисты хотят заработать. Но все ли средства для этого хороши? Риторический вопрос. Мы называем СМИ четвертой властью. Вот и давайте сравним ее, скажем, с властью судебной. Можете ли вы себе представить, чтобы судья сказал: я хотел заработать на выборах и поэтому решил поддержать одного из кандидатов? Или что то же самое сказал бы председатель избирательной комиссии? Разумеется, есть продажные судьи и продажные члены избирательных комиссий. Но они понимают, что совершают преступление. И не предлагают узаконить свое право брать взятки.

Возникает и другой вопрос: а может ли журналист агитировать не за деньги, а по велению души? Задам встречный вопрос: а может ли судья решать дело в пользу одной из сторон, исходя не из материалов дела, а из личной симпатии к истцу или ответчику?

Разумеется, есть закон о СМИ, который предусматривает право журналиста “излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью”. И все же суждение суждению рознь. Одно дело – давать нравственную оценку тому или иному поступку гражданина (и кандидата). Другое дело – рассуждать о том, достоин он избрания или нет. Во втором случае цель суждений очевидна – побудить избирателя голосовать определенным образом. А это – агитация.

Конечно, сейчас часто вспоминают о том, как СМИ поддерживали Ельцина. Я думаю, такие методы должны остаться в прошлом. Тогда была фактически революция, и приходилось действовать скорее по-революционному, чем на основе права. Очень хочется верить, что эти времена прошли, и пора все вводить в правовое поле.

Из уст председателя избиркома Чувашии Л.Н. Линик прозвучала мысль о том, что законодательно регулировать агитацию в СМИ невозможно. Косвенно это подтвердил даже С.В. Большаков, сказавший, что пресса должна сама себя регулировать. Члена ЦИК можно было понять в том смысле, что нынешнее законодательное регулирование – вынужденное, поскольку журналисты пока не сумели включить механизмы саморегуляции.

Здесь сразу надо уточнить, о чем, собственно, речь. Есть ряд законодательных норм, обязывающих определенные СМИ предоставлять эфир и площади бесплатно и за плату (т.е. регулирующих использование СМИ кандидатами и партиями). И это совершенно необходимо для обеспечения конкурентной среды на выборах.

Кстати, когда нам со слов Г.О. Павловского сообщают, что все время на телеканалах на период предстоящих выборов уже поделено, надо понимать, что это не совсем правда. Время, которое отводится в соответствии с законом (а это на общероссийских государственных каналах не менее часа в будний день бесплатно и от часа до двух часов за плату), не может поделить никто, кроме самих партий, выдвинувших общефедеральные списки. Поделить пытаются, по-видимому, остальное время, чтобы использовать его для скрытой (т.е. незаконной) агитации. Дальнейшее будет зависеть от принципиальности Центризбиркома.

Насколько я понимаю, тезис о невозможности законодательного регулирования относится именно к той функции, которая относится к участию СМИ в избирательной кампании. Любопытна точка зрения Г.А. Сатарова: главное, чтобы журналисты не врали; а то, что они сообщают не всю правду, не страшно – другую часть правды скажут другие журналисты.

Я могу в этом согласиться с Сатаровым, но должен отметить, что проблема не исчерпывается дилеммой “правда–ложь”. Во-первых, закон и правоприменители должны воспрепятствовать монополизации СМИ в руках одной политической группировки. Ситуация, когда в руках у основных кандидатов есть разные и равнозначные по ресурсам СМИ, – не самая худшая. Я думаю, что ситуация, когда основные медийные ресурсы сосредоточены в руках региональной (местной) власти, встречаются не реже. Для примера могу привести Москву: суммарный тираж газет, фактически подконтрольных Мэру, многократно превышает тиражи газет, которые могут себе позволить антилужковскую агитацию. Можно ли в таких условиях говорить о конкурентной среде?!

Во-вторых, есть особый вид лжи: когда читателю (зрителю) под видом информации навязывают определенное мнение, когда ему подсовывают рекламные материалы под видом информационных или аналитических. Но можно ли решить эту проблему законодательным путем? Исчерпывающим образом, разумеется, нельзя. Но четко зафиксировать общий принцип необходимо. И так же необходимо определить способы разрешения конфликтов.

Не надо также думать, что избирательное законодательство уникально в попытках ограничить злоупотребления в СМИ. Аналогии легко найти в Федеральном законе “О рекламе”. Вот выдержка из статьи 5 этого закона:

Я не специалист по рекламе и не знаю, насколько соблюдается данное требование закона. Но мне трудно себе представить авторский материал, в котором журналист бы расхваливал “Сникерс”, жевательную резинку, или прокладки определенной марки, хотя журналисты всеми этими товарами пользуются и они им лично могут нравиться.

Как потребитель, я не хочу, чтобы мне впаривали рекламу под видом информации, и точно так же, как избиратель, я не хочу, чтобы в якобы информационных материалах меня исподволь агитировали.

Теперь перейдем к тем новеллам избирательного законодательства, которые подвергаются критике со стороны журналистов. Наибольшие нарекания вызывают два положения нового закона “Об основных гарантиях избирательных прав…”:

• запрет на агитацию в СМИ, не финансируемую из избирательного фонда (за исключением агитационных материалов, публикуемых бесплатно в соответствии с законом), и
• широкий (и при этом открытый) перечень признаков предвыборной агитации (п. 2 ст. 48).

Вместе эти две претензии напоминают известный анекдот: “Во-первых, это невозможно есть, а во-вторых, порции слишком маленькие”.

Итак, разберемся по порядку. Пункт 5 статьи 48 гласит: “Расходы на проведение предвыборной агитации … осуществляются исключительно за счет средств соответствующих избирательных фондов…”. Формально данная норма означает только запрет на расходование средств помимо избирательного фонда, и в этом смысле она лишь дублирует более общую норму, помещенную в пункте 6 статьи 59. Последняя же присутствовала еще в старом “рамочном” законе (1997 г.).

Любопытно, что в старом законе о выборах Президента (от 31 декабря 1999 г.) была записана гораздо более жесткая норма: “Проведение предвыборной агитации на каналах организаций телерадиовещания и в периодических печатных изданиях должно быть оплачено из соответствующих избирательных фондов зарегистрированных кандидатов, за исключением случаев бесплатного предоставления эфирного времени и печатной площади зарегистрированным кандидатам в порядке, установленном статьями 48–50 настоящего Федерального закона” (п. 2 ст. 44). Вот эта норма действительно означала, что никто, кроме кандидатов, не вправе вести агитацию в СМИ. Однако ни в новом законе о выборах Президента, ни в других ныне действующих федеральных законах аналогичной нормы нет.

Другое дело, что помимо законов есть практика, есть подзаконнные акты Центризбиркома и судебные решения. Наиболее интересно в этом отношении дело “Минкин против Центризбиркома”. 13 августа 1999 г. Центризбирком утвердил “Разъяснения о некоторых вопросах проведения предвыборной агитации в период избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего созыва”. В пункте 9 этих Разъяснений было сказано:

“Предвыборная агитация через средства массовой информации (на каналах организаций телерадиовещания и в периодических печатных изданиях) может проводиться только зарегистрированными кандидатами, избирательными объединениями, избирательными блоками, зарегистрировавшими федеральные списки кандидатов, и исключительно за счет средств избирательного фонда. Иные участники избирательного процесса не вправе проводить предвыборную агитацию через средства массовой информации”.

А.В. Минкин обжаловал данные Разъяснения, в т.ч. пункт 9, в Верховном Суде РФ. 19 ноября 1999 г. Верховный Суд принял решение оставить жалобу Минкина без удовлетворения. При этом в отношении пункта 9 Разъяснений было сказано:

Таким образом, по мнению Центризбиркома и Верховного Суда РФ, запрет на ведение агитации в СМИ для всех субъектов, кроме кандидатов и избирательных объединений, содержался еще в старой версии избирательного законодательства. Такая трактовка достаточно спорна, тем не менее ее надо принимать во внимание. Что касается существа вопроса, то, исходя из высказанных в предыдущих разделах соображений, я считаю позицию Центризбиркома в основном правильной. В то же время, для исключения споров по данному вопросу, было бы желательно четко закрепить данный принцип в законодательстве. Однако при этом необходимо сделать две оговорки.

Во-первых, любое СМИ (а не только государственное) должно иметь право предоставить всем кандидатам бесплатно на равных основаниях эфирное время или печатную площадь. Например, у НТВ может возникнуть желание устроить ток-шоу с участием кандидатов (или лидеров партий) – закон не только не должен запрещать такие действия, но, напротив, всячески их поощрять. И тогда не возникнет вопрос: должен ли ведущий такого ток-шоу уходить в отпуск. Ясно, что он сам не проводит предвыборную агитацию.

Во-вторых, закон должен оставить место для негативной агитации. Без нее избирательная кампания грозит превратиться в соревнование лжецов. Однако ситуация, когда право ведения предвыборной агитации в СМИ предоставляется только кандидатам и партиям, существенно сужает поле для негативной агитации. Сами кандидаты, конечно, могут вести агитацию против своих соперников, однако в большинстве случаев такая агитация для них менее эффективна, чем агитация за себя.

Отдельный вопрос – агитация против всех. Закон такую агитацию формально разрешает. Но опять-таки – из какого фонда ее можно оплачивать? Фактически людей подталкивают к выдвижению фиктивного кандидата, который будет вести агитацию против всех (т.е. и против себя).

Закон должен предоставить реальную возможность для ведения негативной агитации. Но при этом необходимо ограничить ее разумными рамками, чтобы нас не захлестнула волна “негатива”. Мне кажется, выход подсказывает одна из норм закона “Об основных гарантиях избирательных прав…”, касающаяся референдума. По аналогии с этой нормой можно предоставить определенному кругу общественных объединений право вести негативную агитацию с образованием соответствующего избирательного фонда.

Обсудим теперь наиболее существенную новеллу: перечень признаков предвыборной агитации. Полтора года назад Н.А. Бударина (тогда сотрудник Института проблем информационного права) высказала много замечаний к этому перечню. Сейчас Н.А. Бударина работает в Центризбиркоме и, судя по ее краткому выступлению на конференции, претензий к закону у нее больше нет.

Вопросы, тем не менее, остались. Почему перечень открытый? На этот вопрос легко ответить: исчерпывающий перечень установить невозможно, так как агитация – слишком широкое понятие, и любой перечень какую-то из ее форм обойдет вниманием. Тогда возникает естественный вопрос: а зачем вообще нужен перечень?

В предыдущем законе перечня не было, было лишь широкое определение агитации: “деятельность …, имеющая целью побудить или побуждающая избирателей … к голосованию за тех или иных кандидатов (списков кандидатов) или против них”. Естественно, в отношении огромного числа газетных и телевизионных материалов оставалась неясность – считать их агитационными или нет. К решению этого вопроса избирательные комиссии могли подходить тремя способами:

1. все сомнения решать в пользу того, что материал не является агитационным;
2. все сомнения решать в пользу того, что материал является агитационным;
3. все сомнения решать в зависимости от того, в чью пользу ведется агитация.

Мой личный опыт убеждает меня в том, что большинство комиссий использовало первый подход. Во-первых, для того, чтобы не создавать себе лишних проблем – устраивать разбирательство, наказывать кандидата, потом судиться с ним или разбираться в вышестоящей комиссии – у избирательных комиссий в этот период и так хватает работы. Во-вторых, потому, что чаще всего такие приемы косвенной агитации применяют кандидаты, пользующиеся поддержкой власти.

В результате в избирательных кампаниях количество материалов, представляющих косвенную агитацию, значительно превосходило количество материалов, которые формально считались агитационными. И в этих условиях обеспечить равенство прав кандидатов, избежать явного преобладания материалов одного кандидата было невозможно.

У меня собрано масса примеров газетных материалов, которые любой непредвзятый человек отнесет к агитационным. Но избирательные комиссии их агитационными не признавали.

Еще хуже ситуация, когда избирательные комиссии использовали третий (“избирательный”) подход. Такие примеры тоже есть.

В новом законодательстве стало больше определенности в вопросе о том, считать ли тот или иной материал агитационным. И, соответственно, меньше поле для субъективизма и произвола. И в этом его положительная сторона.

Ну, а отрицательная сторона? Она в том, что некоторые из установленных законом признаков агитации могут быть характерны и для информационных материалов. Так, формулировки подпунктов “б” и “в” можно трактовать так, что они будут затрагивать и вполне объективную аналитическую журналистику. Тем не менее утверждать, что закон запрещает аналитическую журналистику, было бы преждевременно. Если уж невозможно подправить закон, то надо добиваться такой его трактовки, которая бы исключала отнесение объективных аналитических материалов к агитационным.

Вот некоторые соображения на этот счет. Закон относит к агитации “описание возможных последствий избрания кандидата”. Но нет никаких оснований признавать агитационным описание возможных последствий выполнения предвыборной программы, заявленной кандидатом. И вообще – нет никаких запретов на обсуждение и сравнение программ кандидатов. Что касается “указания на то, за какого из кандидатов будет голосовать избиратель”, то, на мой взгляд, корректнее писать о том, чьи интересы выражает тот или иной кандидат или среди какой группы избирателей его идеи более популярны. Такого рода анализ явно не подпадает под признаки предвыборной агитации. В отличие от заявлений типа “за А будет голосовать трудовой народ, а за Б – воры и проститутки”.

Когда шла работа над законом “Об основных гарантиях …”, я предлагал поправку, в которой давался перечень того, что не является предвыборной агитацией:

“а) достоверное сообщение о событиях, произошедших во время избирательной кампании, в которых участвовал кандидат, если это сообщение не сопровождается позитивными или негативными комментариями, связанными с участием кандидата в данном событии;

б) достоверное сообщение об обнаруженной в информационных или агитационных материалах избирательного объединения, избирательного блока, кандидата недостоверной информации;

в) аналитический материал без преобладания позитивной или негативной информации о каком-либо избирательном объединении, избирательном блоке или кандидате;

г) опровержение или иное разъяснение в защиту чести, достоинства или деловой репутации кандидата, если в этом опровержении (разъяснении) обсуждаются только факты, приводимые в публикации, ответом на которую является данное опровержение (разъяснение)”.

Эту поправку не поддержали, объяснив, что данный перечень будет восприниматься как исчерпывающий, что еще ухудшит положение журналистов.

Думаю, что все же в комментариях к закону желательно поместить подобный перечень (с оговоркой, что он не является исчерпывающим).

И все же, если предполагать, что избирательные комиссии будут придерживаться первого подхода (т.е. “презумпции информационности”), то обсуждаемая новелла сыграет положительную роль, снизив уровень скрытой (косвенной) агитации. Но опасность использования комиссиями второго и третьего подходов не может не вызывать беспокойства.

Я вижу здесь аналогию с ситуацией, которая сложилась с проверкой подписных листов. Нынешнее законодательство практически не дает возможности воспрепятствовать фальсификации подписей избирателей. Но зато позволяет браковать подписи, содержащие малозначительные ошибки.

Так и тут. Как заявил С.В. Большаков, СМИ, которые сознательно идут на нарушения закона, заранее закладывают суммы возможных штрафов в сметы своих “грязных” услуг. И им поэтому не страшны предусмотренные законом наказания. Зато для журналистов, которые пишут честные материалы и не получают за них “теневые” гонорары, возможные штрафы слишком серьезны, и они, опасаясь их, начинают перестраховаться и вообще отказываются от освещения избирательной кампании.

И все же я не могу согласиться с теми, кто утверждает, что изменения в избирательном законодательстве дают еще большие возможности административному ресурсу влиять на избирательную кампанию. Зададим вопрос: какие дополнительные рычаги получила власть? Ответ – никаких. Любой материал, который в соответствии с нынешним законодательством можно признать агитационным, можно было признать агитационным и по старому законодательству из-за расплывчатой формулировки. Что касается запрета на ведение агитации в СМИ для всех субъектов, кроме кандидатов и партий, то, как было показано в предыдущем разделе, он фактически действовал и раньше.

Второй вопрос: дает ли новое законодательство дополнительные возможности для противодействия административному ресурсу? На мой взгляд, дает. Даже зависимым от власти избирательным комиссиям и судам будет труднее не признавать агитационными те приемы косвенной агитации, которыми власть в изобилии пользуется. А поскольку есть еще возможность апеллировать к Центризбиркому и Верховному Суду, у власти на местах будет меньше возможностей для злоупотребления своим влиянием на СМИ.

Как очень часто бывает, парадокс заключается в том, что, с одной стороны, практически невозможно дать формальное определение – чем отличается агитация от информирования, а с другой стороны, определить, является ли конкретный материал информационным или агитационным, нетрудно для грамотного и неангажированного эксперта.

К сожалению, избирательные комиссии на эту роль не подходят. Во-первых, норма закона об их независимости от органов власти остается чаще всего декларативной. Во-вторых, компетентность членов комиссий даже в вопросах избирательного законодательства пока оставляет желать лучшего (особенно на низовом уровне). Тем более это касается вопросов, связанных со средствами массовой информации.

На компетентность судов общей юрисдикции тоже рассчитывать не приходится.

Во время избирательной кампании 1993 г. указом Президента РФ был создан Третейский информационный суд. После окончания кампании он был преобразован в Судебную палату по информационным спорам при Президенте РФ. Несколько лет назад эта палата была ликвидирована. Вероятно, она не оправдала своего назначения. Но причина этого, скорее всего, в том, что ее статус и полномочия не были определены в законе.

Можно было бы попытаться восстановить подобный орган и законодательно закрепить его полномочия. И именно на него возложить функцию по определению, является ли материал агитационным. Сошлюсь на собственный опыт: в 1995 г. окружная комиссия, в состав которой я входил, обращалась в Судебную палату по информационным спорам с подобным запросом (речь шла о материале, опубликованном накануне дня голосования) и получила четкий и мотивированный ответ.

Другой путь – создание независимых экспертных групп, которые могли бы выступать в качестве экспертов в избирательных комиссиях и судах. Но эти группы должны завоевать авторитет, убедить участников избирательного процесса в своей компетентности и неангажированности. В создании таких групп могли бы помочь Союз журналистов, Институт развития прессы и другие организации.

Я согласен с теми, кто считает, что “потолки” избирательных фондов повсеместно занижены. Тем не менее этот недостаток является не единственной (а, может быть, и не главной) причиной использования на выборах “теневых” денег. Так, даже если “потолков” не будет, все равно невозможно будет оплачивать из избирательного фонда “заказные” материалы со скрытой агитацией, поскольку материалы, оплаченные из фонда, должны содержать пометку об этом.

Некоторые нормы избирательного законодательства, направленные на равенство кандидатов, являются, на мой взгляд, перегибом. Это, в частности, требование уделять в информационных блоках равные время или площади сообщениям о предвыборной деятельности кандидатов (п. 5 ст. 45 ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав …”) и требование одинакового размера шрифта при публикации агитационных материалов (п. 1 ст. 61 ФЗ о выборах депутатов ГД и п. 1 ст. 53 ФЗ о выборах Президента). В первом случае непонятно, как можно уделять равное время кандидатам, которые ведут активную кампанию, и тем, кто вообще никакой кампании не ведет (всевозможным “двойникам”, “дублерам” и т.п.). Что касается требования одинакового шрифта, то оно, по моему представлению, нарушает права кандидатов самостоятельно определять характер своих агитационных материалов: очень часто для большей эффективности материала целесообразно разнообразить шрифты.

И еще два слова по поводу права граждан высказывать свою позицию в СМИ, на которое часто ссылаются. Такого права не существует ни формально, ни в реальности. В соответствии с законом о СМИ и принципом свободы СМИ никто не может обязать СМИ публиковать то, что оно не желает публиковать (за исключением опровержений и некоторых других случаев). Очевидно, что публикация в СМИ мнений граждан отражает лишь права редакторов данных СМИ публиковать все, что они считают нужным. Наверное, есть небольшое число газет и журналов, которые публикуют письма читателей независимо от их позиции. Но в большинстве случаев публикуется только то, что устраивает редакцию, и в этом к редакции не может быть никаких претензий. Я уже не говорю о том, как часто “письма читателей” фабрикуются самой редакцией.

30 января Президент РФ внес в Государственную Думу проект ФЗ “О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”. На конференции об этом проекте ничего не говорилось, хотя некоторые его идеи были озвучены С.В. Большаковым.

Законопроект предусматривает возможность приостанавливать судебным решением до момента окончания голосования деятельность СМИ, дважды нарушившего нормы избирательного законодательства. Не буду здесь касаться вопроса о том, что данная норма может быть использована для расправы с неугодными СМИ. Мне хотелось бы обратить внимание на коллизии, которые могут возникнуть, если эта норма будет принята.

Но более существенным, на мой взгляд, является другое обстоятельство, которое может привести к серьезным нарушениям избирательных прав. Во время избирательной кампании значительная часть СМИ оказывается связанной определенными обязательствами. Так, государственные и муниципальные СМИ обязаны предоставлять кандидатам или партиям эфирное время или печатную площадь бесплатно и за плату. Негосударственные СМИ вправе предоставлять время или площадь за плату на равных условиях.

Теперь представим себе, что суд за две недели до дня голосования принимает решение о приостановлении деятельности газеты, которая по жребию распределила свою печатную площадь и в соответствии с этим распределением уже предоставила ее половине кандидатов. Очевидно, что при этом права другой половины кандидатов будут нарушены. И вряд ли каким-либо образом это нарушение их прав можно будет компенсировать. А ведь это может затем служить основанием для признания выборов недействительными!

Кроме того, из текста законопроекта неясно, может ли суд обратить решение о приостановлении деятельности СМИ к немедленному исполнению. Если не может, то с учетом длительности всех процедур и краткости агитационной кампании норма становится практически бесполезной. Если может, то возникает новая проблема. Представим, что кассационная инстанция отменила решение суда. Но время, в течение которого деятельность СМИ была необоснованно приостановлена, уже не вернуть.

Итак, можно сделать вывод, что возможность приостановления деятельности СМИ породит больше проблем, чем решит.