Президент сказал, что надо изменить систему выборов в Госдуму, и вновь
вспыхнули давние споры о том, какая система лучше.
Много лет назад я услышал от Виктора Леонидовича Шейниса шутку: аргументы
сторонников мажоритарной и пропорциональной систем стали настолько
повторяться, что уже можно, по примеру анекдота про сумасшедший дом,
пронумеровать их и больше не тратить время на подробные формулировки, а просто
говорить: «аргумент номер три», чтобы услышать возражение: «но Вы забыли про
аргумент номер семь»!
Но нас все время пытаются водить по кругу, навязывая ложную дилемму:
мажоритарная или пропорциональная. Любого, кто выступает за одномандатные
округа, сразу начинают причислять к сторонникам мажоритарной системы. Так с
нами недобросовестно спорили в 2004–2007 годах, когда мы отстаивали сохранение
смешанной системы. И так же Георгий Трубников в
недавнем посте приписал
Антону Носику «панегирик» мажоритарной системе, хотя Носик лишь
выступил за восстановление
одномандатных округов.
Я же, как и многое мои коллеги, по-прежнему считаю, что смешанная система
лучше как чисто пропорциональной, так и чисто мажоритарной. Но главное –
смешанные системы тоже бывают разные.
Нам знакома смешанная несвязанная система, которая является просто
механическим соединением мажоритарной и пропорциональной частей. Именно по
такой системе мы четыре раза избирали Государственную Думу, и по такой системе
проводятся выборы большинства региональных парламентов. Она сочетает ряд
достоинств пропорциональной и мажоритарной систем, но и их недостатки тоже.
И мы можем долго блуждать в трех соснах, выбирая между тремя знакомыми
системами: полностью мажоритарной, полностью пропорциональной и смешанной
несвязанной. Между тем, есть и другие варианты, и один из них, с моей точки
зрения, предпочтительнее. Именно он предусмотрен в нашем проекте
Избирательного кодекса.
Собственно говоря, смешанную систему придумали в Германии совсем в другом
обличии, это российские законодатели упростили ее до смешанной несвязанной. А
германская система (которая теперь используется и в некоторых других странах)
– связанная, то есть мажоритарная и пропорциональная составляющие не
механически соединены, а работают в комплексе. И это позволяет сохранить
достоинства обеих систем и минимизировать их недостатки.
Сохраняются одномандатные округа. И тут Антон Носик прав: одномандатные округа
способствуют избранию ярких личностей, стимулируют приход в политику новых
людей. Они сохраняют возможность самовыдвижения, то есть любой гражданин, по
той или иной причине не желающий связывать себя с одной из политических
партий, может реализовать свое конституционное право быть избранным.
Для нашей страны это важнее, чем для Германии. Там непартийных кандидатов
просто не выбирают. А у нас, при нынешнем авторитете политических партий, у
независимых кандидатов хорошие шансы. Но их этих шансов лишили, и нас лишили
возможности за них голосовать. Какая от этого получилась Дума, мы все видим.
Георгий Трубников утверждает, что «возрождению партийной системы
одномандатники только помешают». Это ошибка. Полностью мажоритарная система,
действительно, мешает развитию партий. А вот смешанная система, и особенно
смешанная связанная – благоприятствует, по моим оценкам, еще в большей
степени, чем полностью пропорциональная. Ведь при чистой пропорционалке партии
конкурируют только между собой, и у них зачастую нет стимула выходить за
пределы своей электоральной ниши; они нацелены на федеральные телеканалы и не
очень жаждут работать на местах. А тут надо бороться в округах, в том числе и
с независимыми кандидатами. И партиям волей-неволей приходится опираться на
ярких личностей.
Теперь – главное, что отличает смешанную связанную систему. Мандаты при ней
распределяются так. Сначала их получают те, кто победил в одномандатных
округах. Дальше для наглядности я буду оперировать итогами голосования на
выборах в Госдуму 2003 года (но при этом считать, что барьер – 3%).
Итак, 225 мандатов получают те, кто прошел в одномандатных округах. Из них 68
– самовыдвиженцы, еще 24 избраны от партий и блоков, не преодолевших 3%-ный
барьер. Вычитаем 68 и 24 из 450, получаем 358. Эти 358 мандатов распределяются
пропорционально между восьмью списками, преодолевшими 3%-ный барьер. Скажем,
«Единой России» достается 157 мандатов. Но у нее прошло 104 одномандатника.
Значит, из партийного списка мандаты достаются (157–104=) 53 кандидатам. Так
же определяются обладатели мандатов и у остальных семи партий и блоков.
Что в итоге? Во-первых, сохраняется главное достоинство пропорциональной
системы – пропорциональность представительства. При смешанной несвязанной
системе это достоинство часто теряется: одна партия за счет мажоритарной
составляющей может получить сверхпредставительство (это очень наглядно видно
на примере выборов во многих регионах, в том числе в Москве). При германской
системе этого нет.
Как это ни парадоксально звучит, но при смешанной связанной системе степень
отклонения от истинной пропорциональности может оказаться даже ниже, чем при
полностью пропорциональной системе (где искажение происходит за счет
отбрасывания партий, не преодолевших барьер). Вот расчеты из вышеприведенного
примера: «Единая Россия» получила 37,6% голосов; при полностью
пропорциональной системе с 3%-ным барьером она имела бы 43,8% мандатов, а при
смешанной связанной – 34,9%. Индекс диспропорциональности (индекс Лузмора–Хэнби)
в первом случае составил бы 11,2%, а во втором – 7,2% (чем ниже этот
показатель, тем лучше приближение к пропорциональности).
Другое достоинство смешанной связанной системы – большее влияние избирателей
на состав депутатского корпуса. У партий мандаты получают в первую очередь те,
кто прошел в одномандатных округах, и только во вторую очередь – списочники.
Тем самым снижается влияние партийной бюрократии и уровень партийной
коррупции. И это тоже способствует нормальному развитию партий.
Поэтому я – за смешанную связанную систему. Поэтому в нашем проекте
Избирательного кодекса мы предлагаем именно эту систему для выборов в
Государственную Думу. Разумеется, не в чисто германском варианте, а с учетом
российских особенностей.