Так совпало: сегодня несколько постов как будто на разные темы, а я их воспринимаю как написанные об одном. Имею в виду статью Евгения Гонтмахера «На взбесившемся принтере далеко не уедешь», которая посвящена кризису партийной системы («партийному тупику»), и пост Льва Шлоссберга «Кнопкодавство» – о том, как Псковское областное Собрание депутатов (и не только оно) превращается в «машину для голосования». А дальше как-то сами собой добавляются пост Константина Сонина «Чисто экономические сомнения» (о том, что политическая ситуация напрямую влияет на экономическую) и пост Вадима Клювганта «Могло быть лучше!», в которой приговор по «болотному делу» оценен как неправовой.
Видимо, это наложилось на мои мысли, связанные с работой: я сейчас готовлю книгу о выборах 8 сентября 2013 года. И только что просматривал списки кандидатов от партий в региональные парламенты и горсоветы региональных центров. На самом деле ничего нового: в основном руководители коммерческих организаций. Еще много врачей, в основном тоже из руководящего состава. И гораздо меньше тех, кому гораздо сподручнее было бы идти в депутаты: юристов, работников науки и высшей школы, сотрудников некоммерческого сектора. Думаю, что среди избранных депутатов соотношение еще резче. И не только при выборах по партспискам: недавно Борис Надеждин отметил, что в Чехове по мажоритарной системе избрали почти исключительно руководителей организаций.
Будет ли руководитель коммерческой структуры в парламенте хорошим представителем граждан? Нет, представительство интересов граждан у него как минимум на третьем месте. На первом – коммерческие интересы собственной организации. На втором – угождение власти, от которой в той или иной степени зависит положение его организации.
Вот мы и имеем органы, которые лишь формально называются «представительными» – Госдуму, которую правомерно называют «принтером» (зря только – «взбесившимся», он на самом деле хорошо управляем), региональные парламенты, где постепенно внедряется все то же «кнопкодавство», ниже – муниципальный уровень примерно такого же качества.
И какими могут быть в таких условиях политические партии? Тут слово «политические» напрашивается взять в кавычки. Дело в не мировых тенденциях, о которых пишет Гонтахер: да, идеологические различия в демократических странах постепенно размываются, но они не исчезают совсем. А у нас они уже по факту исчезли, если политические активисты могут запросто перебегать из правой партии в левую. Просто партии оказываются в таком положении, что большая часть региональных отделений сдается внаем коммерческим структурам, которым нужно лоббировать свои интересы в областных и городских думах.
Причин тут много, но, я думаю, есть одна фундаментальная: мы очень далеки от того качества, имя которому – правовое государство. И, похоже, не только не приближаемся к нему, а все больше отдаляемся.
Все очень просто. Если в стране есть законы, единые правила, которым подчиняются все, тогда роль законодательных органов очень высока. У них есть авторитет; граждан заботит, чтобы в эти органы избирались те, кто способен выражать их интересы путем принятия нужных законов. И в них избираются те, кто хочет и умеет работать над законами.
Если единых правил нет, если от правоприменителей зависит, как будет работать закон в отношении конкретных людей и конкретных коммерческих структур, то главной властью становятся именно применители – и в первую очередь исполнительная власть. А в законодательные органы будут стремиться главным образом те, кому нужно лоббировать свои коммерческие интересы. Соответственно не может быть политических партий в подлинном смысле этого понятия.
Результат – системная коррупция и отсутствие у граждан возможностей влиять на власть. Что при этом происходит с экономикой – об этом не раз писали ведущие экономисты.
Итак, диагноз я вижу именно такой. А как лечить? Есть много рецептов – реформа избирательной системы, партийная реформа, изменение полномочий законодательных органов. Это все нужно, но без главного больших эффектов не даст.
Судебная реформа – это, видимо, ближе. Но и тут не так форма важна, как содержание. Главная же проблема в том, что движение в сторону правового государства возможно только при активном участии большого числа граждан, а не только нескольких тысяч чиновников и депутатов.
Я знаю, что мне сейчас начнут писать: при этой власти никакого движения к правовому государству ожидать не приходится. На это могу ответить только одно: сменить власть легче, чем поменять систему. На самом деле ясно, что простого рецепта нет. И нет даже уверенности, что болезнь излечима. Но без понимания диагноза излечиться гораздо труднее.