Достоинства и недостатки различных избирательных систем широко обсуждаются в литературе¹. Считается уже математически доказанным, что идеальной демократической процедуры проведения выборов не существует². Поэтому при выборе избирательной системы решающую роль играет соотношение приоритетов: если во главу угла ставится формирование стабильного эффективного правительства, предпочтение отдается мажоритарной системе; если же делается акцент на адекватном представительстве в парламенте интересов различных групп населения – пропорциональной³. В данном разделе мы попытаемся оценить избирательные системы в первую очередь с точки зрения обеспечения избирательных прав граждан.

Главным достоинством системы, основанной на одномандатных округах (т.е. мажоритарной), считается близость кандидатов и избранных депутатов к избирателям. Однако это преимущество не стоит абсолютизировать, особенно когда речь идет об общенациональных выборах. Например, в Российской Федерации одномандатные округа по выборам депутатов Государственной Думы охватывают в среднем около 500 тыс. избирателей. Нетрудно подсчитать, что если избранный по такому округу депутат в течение всего срока своих полномочий будет круглые сутки встречаться с избирателями, то и тогда он сможет уделить каждому в среднем лишь порядка четырех минут.

Аналогичная ситуация возможна и на региональных выборах, особенно в крупных субъектах РФ. Так, в Москве выборы городской Думы (законодательного и представительного органа государственной власти Москвы как субъекта РФ) в 1993–2001 гг. проходили по 35 одномандатным округам; при этом среднее количество избирателей в округе составляло около 200 тыс.

Неоднократно поднимался вопрос о том, какая из двух разновидностей мажоритарной системы – абсолютного или относительного большинства – более демократична. Некоторые авторы категорично заявляют, что система абсолютного большинства является более справедливой и демократичной⁴. Однако ситуация не так проста, как кажется на первый взгляд.

К очевидным преимуществам системы относительного большинства можно отнести экономию средств, так как она предполагает проведение выборов в один тур. В то же время очевидное преимущество системы абсолютного большинства имеет большее отношение к избирательным правам – это необходимость получения кандидатом весомой поддержки электората (в идеале – не менее половины от числа проголосовавших).

Однако существуют и менее очевидные факторы, определяющие достоинства и недостатки обеих систем. Так, показано, что система абсолютного большинства (с выходом во второй тур двух кандидатов, получивших наибольшее число голосов) является немонотонной, т.е. возможны случаи, когда увеличение поддержки кандидата в первом туре приводит к снижению его шансов на избрание⁵.

Проведение второго тура вносит дополнительные проблемы. Практика показывает, что явка избирателей в этом туре зачастую падает. Поэтому приходится либо рисковать срывом выборов, либо отменять порог явки. В случае срыва выборов нарушаются права избирателей, выразивших свою волю в первом туре. В случае же низкой явки (с учетом того, что во втором туре обычно требуется лишь относительное большинство – опять-таки исходя из необходимости сделать его результативным⁶) теряется главное достоинство системы – поддержка кандидата значительной частью избирателей⁷.

При обсуждении данного вопроса следует, на наш взгляд, различать выборы должностных лиц (глав государств, регионов, муниципальных образований и т.п.) и выборы представительных органов. Для первых действительно важно, чтобы избранное лицо имело поддержку как можно большего числа избирателей. Что же касается депутатов, то здесь ситуация иная. Депутат всегда представляет лишь часть избирателей, и только ассамблея в целом должна представлять всех⁸. По оценкам экспертов⁹, система относительного большинства лучше защищает права меньшинств и потому надежнее обеспечивает представительный характер избираемого органа, чем система абсолютного большинства¹⁰.

Как уже отмечалось, между системами абсолютного и относительного большинства нет четкой грани. Право на существование имеют и некоторые промежуточные варианты. Если исходить из того, что для победы во втором туре необходимо получить больше голосов, чем соперник, и больше, чем подано против обоих кандидатов, то получается, что минимально возможный уровень поддержки победителя во втором туре составляет около 34%¹¹ (недействительными голосами здесь приходится пренебречь). Поэтому вполне разумной кажется система, предполагающая назначение второго тура лишь в том случае, если ни одному из кандидатов не удалось пересечь планку в 35% голосов.

Анализ результатов выборов высших должностных лиц субъектов РФ, проходивших с 1995 г. по апрель 2004 г., показал, что из 23 случаев, когда победители первого тура получали в нем менее 35%, лишь в 11 они смогли одержать победу во втором туре. Из 12 случаев, когда лидировавшие в первом туре кандидаты получали в нем менее 40%, но более 35%, эти кандидаты побеждали в 8. Зато из 32 случаев, когда победитель первого тура получал более 40% голосов, они одерживали победу в 29. Остальные три случая представляют исключение из общего правила: в одном случае (выборы главы администрации Ненецкого автономного округа в декабре 1996 г.) победитель первого тура получил в нем лишь 40,6% голосов; в двух других случаях (выборы губернатора Тамбовской области в декабре 1995 г. и выборы губернатора Алтайского края в марте–апреле 2004 г.) кандидат, победивший во втором туре, получал в нем меньше голосов (в абсолютном выражении), чем его соперник в первом туре (вследствие существенного снижения явки при повторном голосовании). В таких случаях остается сомнение в том, что результат второго тура легитимнее, чем первого.

Таким образом, оптимальным можно считать вариант, когда планка, необходимая для победы в первом туре, устанавливается на уровне 40% от числа избирателей, принявших участие в голосовании.

Возможен также вариант, предлагавшийся законодательством Республики Мордовия: признание победившим в первом туре кандидата, который получил более половины голосов от общего числа голосов, поданных за всех кандидатов¹² (иными словами, кандидата, получившего больше голосов, чем подано за всех его соперников). В этой формуле тоже есть определенная логика: если исходить из посылки, что во втором туре происходит только перераспределение голосов, поданных за выбывших кандидатов, то кандидат, получивший в первом туре больше голосов, чем все его соперники, во втором обязательно должен победить.

Не вполне обоснована и норма, согласно которой во второй тур должны выходить только два кандидата. Если в первом туре все кандидаты получили сопоставимые доли голосов¹³, проведение повторного голосования по кандидатурам, занявшим первые два места, не более обоснованно, чем присуждение победы вышедшему на первое место (у третьего кандидата не намного меньше шансов на успех во втором туре).

В связи с этим привлекательной остается мажоритарно–преференциальная система, позволяющая победителю получить абсолютное большинство без повторного голосования. Главным ее недостатком (как и системы единственного передаваемого голоса, о которой пойдет речь ниже) является сложность и трудоемкость подсчета голосов. Тем не менее она может быть рекомендована для выборов глав небольших муниципальных образований (и иных должностных лиц местного самоуправления).

Общий недостаток всех разновидностей мажоритарной системы заключается в том, что они игнорируют права меньшинства. В первую очередь это касается меньшинств, не сосредоточенных компактно на какой-либо территории, что как раз характерно для социальных групп. Такие группы, даже если они составляют около трети населения в каждом избирательном округе, могут не получить представительства при системе относительного большинства, а при системе абсолютного большинства их представительство практически исключено.

В странах со сложившейся партийной системой, в которых успеха добиваются лишь кандидаты, принадлежащие к определенным партиям, действие мажоритарной системы приводит к тому, что партийный состав парламента сильно отличается от результатов волеизъявления избирателей по стране в целом. При этом возможны как ситуация, когда партия, получившая чуть больше половины голосов, занимает в парламенте значительно большую долю мест, так и ситуация, когда большинство мест оказывается у партии, набравшей меньше половины голосов и даже меньшее количество, чем другая партия¹⁴.

Другой аспект этой же проблемы – “потерянные” голоса¹⁵. При системе абсолютного большинства может “теряться” до половины голосов избирателей (а во втором туре, если он проводится по системе относительного большинства, – то и больше половины), при системе относительного большинства “теряется” иногда и более 80% голосов. Понимая это, многие избиратели сознательно искажают свой выбор, голосуя не за наиболее симпатичного им кандидата, а за того, кто имеет больше шансов на победу. При этом может даже возникнуть ситуация, когда кандидат, пользующийся широкой поддержкой избирателей, получает мало голосов из-за массовой недооценки его популярности¹⁶.

Дополнительными недостатками мажоритарной системы являются зависимость результатов выборов от нарезки избирательных округов (что приводит к возможности злоупотреблений, известных под названием “джерримендеринг”¹⁷) и опасность преобладания в избранном парламенте региональных и местных интересов перед общенациональными¹⁸.

Многомандатные округа с голосованием за кандидатов используются чаще всего на местных выборах. Одна из главных причин образования многомандатных округов: возможность сделать схему избирательных округов более разумной и географически обусловленной. Так, при проведении выборов по одномандатным округам во многих случаях для соблюдения требуемого законом примерного равенства числа избирателей, приходящихся на один мандат, приходится “резать” дома (в городской местности) или деревни (в сельской местности).

Из перечисленных в параграфе 2 систем голосования за кандидатов в многомандатных округах наименее приемлемой представляется система кумулятивного вотума: вследствие произвольности определения числа предоставляемых избирателю голосов результаты голосования могут оказаться случайными¹⁹. Но и укоренившуюся в нашей стране “блоковую” систему с “неограниченным” вотумом принято считать недемократичной, так как она благоприятствует большинству в ущерб меньшинству²⁰. Эта система (ее часто называют мажоритарной системой в многомандатных округах) усиливает недостатки мажоритарной системы и ослабляет ее достоинства: округа становятся больше, а значит, связь избирателей с кандидатом ослабляется; при этом становится возможной ситуация, когда жители территории со специфическим интересом, которые при образовании одномандатных округов могли бы иметь в ассамблее своего представителя, оказываются в случае многомандатного округа без представительства.

Гораздо лучше права меньшинства защищает система ограниченного вотума и ее крайний вариант – система единственного непередаваемого голоса.

Введение ограниченного вотума часто встречает психологическое сопротивление. Задается вопрос: почему избирателя ограничивают в выборе и не дают ему столько голосов, сколько замещается мандатов в округе?²¹ Но анализ, проведенный автором данной работы²², показывает, что при голосовании по многомандатным округам избиратели редко используют все имеющиеся у них голоса. Вероятно, ограниченный вотум и система единственного непередаваемого голоса более понятны избирателям, чем это кажется некоторым экспертам.

Особого внимания заслуживает система единственного передаваемого голоса. Неоднократно утверждалось, что названная модель является “лучшей”, поскольку обеспечивает максимально благоприятные условия для выражения избирателем собственной позиции²³. Предложения об использовании ее в нашей стране²⁴ или острожные заявления о такой возможности²⁵ звучат давно. Однако на постсоветском пространстве она была применена лишь однажды – в Эстонии в 1989 г., причем процедура подведения итогов голосования не только не была в достаточной степени проработана, но и осталась скрытой от граждан, что вызвало их серьезное недовольство и подозрения в возможности манипуляций²⁶.

Система единственного передаваемого голоса, действительно, обладает рядом достоинств. Во-первых, эта система позволяет сделать эффективным практически каждый голос: доля “пропадающих” голосов обычно невелика²⁷.

Во-вторых, избиратели могут смело голосовать за того кандидата, которого они в первую очередь хотят видеть избранным, даже если этот кандидат не слишком популярен, не опасаясь, что в случае его поражения их голоса “пропадут”²⁸. В отличие от других систем, используемых в многомандатных округах, последующее предпочтение не может повредить предыдущему ни при каких условиях, поскольку учитывается лишь тогда, когда предыдущий кандидат либо уже признан победителем, либо заведомо проиграл. Таким образом, ни один голос не может помочь избранию какого-либо кандидата, если избиратель в прямой форме не укажет, что такова его воля. Благодаря этому не происходит “раскола” голосов – близкие платформы не мешают друг другу. Тем самым система способствует сближению платформ, отличающихся по маловажным для избирателя признакам²⁹.

В-третьих, данная система позволяет достичь пропорционального представительства сразу по нескольким признакам, даже если эти признаки не связаны с платформой кандидата³⁰, но важны для избирателя (например, по полу, социальному положению, национальности и т.д.)³¹. Последнее имеет особую важность для России как многонациональной страны³².

В-четвертых, в отличие от многих других систем, которые выдвигают на первые места наименее спорных (т.е. наиболее бесцветных) кандидатов, система единственного передаваемого голоса обеспечивает победу наиболее ярких лиц, получивших большинство в своей группе плюралистического спектра.

Высказываются опасения, что данная система чересчур сложна для избирателей. Но опыт ее применения в Австралии, Ирландии и на Мальте свидетельствует об обратном³³. Другое дело – сложность процедуры подсчета голосов и определения результатов выборов³⁴. Сложность в этом случае представляет и контроль за правильностью подсчета голосов.

Важно также отметить, что данная система (как и обсуждаемая выше мажоритарно–преференциальная система) требует централизованной обработки всех бюллетеней, что чрезвычайно трудно осуществить в рамках большого округа. Поэтому она наиболее оправданна на местных выборах.

Системы выборов по партийным спискам в наибольшей степени обеспечивают пропорциональность представительства партий в ассамблее в соответствии с волеизъявлением избирателей. Такие системы эффективны в странах со сложившейся многопартийностью, где партии являются выразителями интересов широких социальных слоев.

Одним из главных недостатков системы выборов по партийным спискам считается отсутствие прямой связи между избирателями и депутатами. Наиболее уязвима в этом отношении принятая в нашей стране (на общегосударственном уровне) система выборов по единому общенациональному округу и “закрытым” (“связанным”) спискам.

Выбор в пользу единого общенационального округа, более характерный для небольших государств (таких, как Израиль), был обусловлен громадными различиями регионов РФ по численности населения, что препятствовало построению многомандатных округов на основе регионального деления. В то же время авторы первого проекта российской пропорциональной системы не считали возможным искусственно объединять субъекты Федерации в укрупненные округа³⁵. Аналогичные соображения, очевидно, преобладали и на следующих этапах работы над избирательным законодательством. С появлением федеральных округов принцип объединения субъектов РФ, казалось бы, вырисовался. Но все же федеральные округа созданы указом Президента РФ для удобства функционирования органов исполнительной власти, и их использование в качестве избирательных округов на выборах законодательного органа власти вряд ли оправданно.

При обсуждении данной проблемы необходимо учитывать еще два обстоятельства. Во-первых, недостаток, присущий единому округу, в известной мере скомпенсирован требованием о выделении в электоральных списках региональных групп³⁶. При этом сами избирательные объединения и блоки решают, какие регионы соединять, что позволяет избежать искусственности, неизбежной при принудительной процедуре³⁷. Вместе с тем звучащие иногда предложения обязать избирательные объединения и блоки разбивать свои списки на 89 групп, соответствующих субъектам РФ³⁸, на наш взгляд, нереалистичны, поскольку большая часть таких групп заранее обрекается на поражение.

Во-вторых, выборы по крупному избирательному округу обладают несомненными преимуществами с точки зрения пропорциональности представительства. Если в округе замещается менее 20 мандатов, то даже без установления заградительного барьера значительные группы избирателей могут лишиться возможности иметь своих представителей в парламенте.

Но у этой проблемы есть и информационный аспект. В наш век телекоммуникаций сложилась иная ситуация, чем прежде: мы гораздо лучше знаем политиков федерального уровня, чем местных кандидатов. В этих условиях избирателю легче делать выбор тогда, когда во главе списка стоят федеральные партийные лидеры³⁹.

Анализ мировой электоральной истории⁴⁰ дает основание считать, что проведение выборов по партийным спискам в небольших округах обусловлено в основном историческими факторами: первоначально избирательные округа соответствовали административно-территориальным единицам и чаще всего были многомандатными. Со временем при голосовании по системе большинства стали переходить к одномандатным округам. Там же, где действует система выборов по партийным спискам, налицо тенденция к укрупнению округов, в т.ч. к введению общенациональных.

Другая проблема пропорциональной системы связана с выбором между “закрытыми” и “открытыми” списками. Недавно председатель Центризбиркома выразил сожаление⁴¹, что в новой редакции Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ” сохранилась система “закрытых” списков⁴². Главным изъяном подобной системы считается то, что избиратель не может влиять на очередность получения депутатских мандатов внутри партийного списка.

Однако необходимо иметь в виду, что и система “открытых” списков не свободна от недостатков. Прежде всего она осложняет подсчет голосов. Этому обстоятельству можно было бы и не придавать значения, справедливо полагая, что выбор избирательной системы призван обеспечивать права граждан, а не удобство избирательных комиссий. Но усложнение подсчета голосов влечет за собой и усложнение контроля за этой операцией, а соответственно – снижение доверия общества к полученным результатам.

Кроме того, система “открытых” списков к межпартийной конкуренции добавляет внутрипартийную. На первый взгляд, это хорошо, поскольку в идеале должно способствовать развитию внутрипартийной демократии и препятствовать усилению власти партийного руководства и партийного аппарата. Но реальная ситуация далеко не столь однозначна. В условиях избирательной кампании главным средством внутрипартийной конкуренции, вне сомнения, будет предвыборная агитация. Между тем руководство агитационной кампанией и финансовые ресурсы в большей степени, чем распределение мест в списке, находятся в руках партийного руководства и партийного аппарата. Не приведет ли переход к “открытым” спискам к результатам, противоположным задуманным, то есть появлению у партийных функционеров возможности “корректировать” решения, принятые на съезде партии, и проталкивать вперед не слишком популярных в партии лиц? Готовы ли законодатели к тому, чтобы защитить права кандидатов в процессе межпартийной конкуренции?

Все эти проблемы остро стоят сегодня перед законодателями субъектов РФ, которые в соответствии с новой редакцией “рамочного” закона обязаны включить положение о голосовании по партийным спискам в свои законы о выборах. В подавляющей части регионов (если не во всех) число административно-территориальных единиц сопоставимо с числом депутатов, которые будут избираться по пропорциональной системе, поэтому им нецелесообразно проводить такие выборы по нескольким многомандатным округам⁴³.

В декабре 2002 г. Центризбирком утвердил методические рекомендации субъектам РФ, где предлагает им для преодоления дефектов системы выборов по партийным спискам сделать эти списки “открытыми” либо разбить их на региональные группы⁴⁴. Об изъянах “открытых” списков уже было сказано. Что же касается разбиения списка на региональные группы, то целесообразность такой меры представляется сомнительной. Во-первых, число мандатов, распределяемых по пропорциональной системе на региональных выборах, будет на порядок ниже, чем на выборах в Государственную Думу. Во-вторых, электорат в регионе обычно более однороден, чем в целом по стране. Вероятно, в многонациональных субъектах РФ (республиках) такое разбиение может быть оправдано, в других же оно создаст больше сложностей, чем преимуществ.

Определенным отступлением от принципа пропорциональности является заградительный барьер, используемый во многих странах. Существуют две причины для введения такого барьера. Первая причина – необходимость отсечь от распределения мандатов партии, получающие процент голосов на уровне “шума”. Вторая причина – необходимость образования в парламенте полноценных фракций⁴⁵.

Российский опыт показывает, что “шум” – это все же не 3–4% голосов, а меньше. Так, на выборах депутатов Государственной Думы в 1993 г. Российское движение демократических реформ получило 4,1%, а следующее за ним объединение (“Гражданский союз”) – всего 1,9%. На выборах депутатов Государственной Думы 1995 г. шесть избирательных объединений и блоков (в т.ч. “Женщины России”, “Демократический выбор России”, Аграрная партия России) получили от 3,8% до 4,6%, а следующее за ними объединение – 2,6%. На выборах депутатов Государственной Думы 2003 г. четыре избирательных объединения и блока (в т.ч. “Яблоко”, СПС, Аграрная партия России) получили от 3,1% до 4,3%, а следующее за ними объединение – 1,9%. На региональных выборах, проходивших по пропорциональной системе, также было немало случаев, когда некоторые вполне серьезные партийные списки получали более 3%, но менее 5%⁴⁶. Так что с точки зрения “шума” правильнее было бы установить барьер на уровне 3%.

Однако для выборов депутатов Государственной Думы, по-видимому, более важной была сочтена вторая причина. Действительно, 5%-ный барьер гарантирует прохождение в Думу не менее 11 (фактически – не менее 12) кандидатов из списка, в то время как 3%-ный барьер – только 6–7 кандидатов. Но для большинства региональных ассамблей этот фактор не имеет никакого значения. Так, в случае, если распределяются 35 мандатов, как 3%-ный, так и 5%-ный барьер гарантируют прохождение только одного кандидата из списка. При распределении 40 мандатов 5%-ный барьер гарантирует прохождение двух кандидатов из списка, однако этого все равно недостаточно для образования фракции. Поэтому в большинстве регионов целесообразно устанавливать 3%-ный барьер.

Увеличение же барьера свыше 5% представляется недопустимым. На региональных выборах, состоявшихся 7 декабря 2003 г., из-за повышенных барьеров в Республике Калмыкия к распределению мандатов оказались допущенными всего 2 списка (“Единой России” и КПРФ), в то время как при 5%-ном барьере их было бы 4 (добавились бы СПС и “Яблоко”). В Волгоградской области мандаты получили три списка (“Единой России”, КПРФ и ЛДПР), в случае же 5%-ного барьера к ним добавился бы еще список партии “Яблоко”. В Вологодской области 8%-ный барьер преодолели 4 списка (“Единой России”, Аграрной партии, КПРФ и ЛДПР), при 5%-ном барьере добавился бы список СПС⁴⁷.

В последние годы все большее распространение в мире получают так называемые смешанные избирательные системы. Их задача – соединить преимущества различных систем и по возможности исключить или компенсировать их недостатки⁴⁸. В то же время ряд исследователей обращают внимание на то, что смешанная система (и в особенности это касается российской системы) может приводить не столько к соединению положительных черт смешиваемых систем, сколько к удвоению недостатков⁴⁹.

Следует отметить, что применение термина “смешанная система” к выборам депутатов Государственной Думы (и к предусмотренным нынешними региональными законами выборам депутатов региональных ассамблей) не вполне корректно, поскольку результаты выборов по мажоритарной и пропорциональной системам устанавливаются автономно друг от друга. Правильнее говорить об одновременном использовании мажоритарной и пропорциональной систем⁵⁰. Более оправдано называть смешанными системами такие, в которых мажоритарная и пропорциональная составляющие взаимосвязаны.

Примером такой смешанной системы является “персонализированная” смешанная система, используемая на выборах депутатов германского бундестага⁵¹. Как и на выборах в нашей стране, немецкие избиратели имеют два голоса: один они используют для голосования за кандидатов, баллотирующихся по одномандатному округу, другой – для голосования за партийные списки кандидатов. Однако, в отличие от системы, используемой в РФ, где пропорционально “вторым” голосам распределяется половина мест в Думе, в ФРГ по пропорциональному принципу распределяются все “основные” мандаты. При этом очередность получения мандатов представителями партии зависит в первую очередь от “первых” голосов: сначала мандаты получают кандидаты, набравшие относительное большинство в одномандатных округах⁵², и только оставшиеся мандаты распределяются в соответствии с очередность кандидатов в списке. Если же партия в какой-либо земле получит по одномандатным округам больше мандатов, чем ей в этой земле полагается мандатов по пропорциональной системе, приходится увеличивать на эту разность число депутатов бундестага (это так называемые “дополнительные мандаты”). В этом случае пропорциональность представительства несколько искажается – партия получает “награду” за успех в одномандатных округах.

Известно, что при введении в РФ в 1993 г. “смешанной” системы германский опыт использовался в качестве примера⁵³. В то же время очевидно, что принятая в нашей стране система существенно отличается от германской. Некоторые исследователи предлагают использовать германский опыт в большей степени⁵⁴.

Однако использование в полном объеме германской системы на выборах депутатов Государственной Думы в настоящее время не представляется возможным, поскольку, как было показано выше, эта система предусматривает возможность увеличения числа депутатов сверх заранее установленного. Число депутатов Государственной Думы установлено Конституцией РФ, поэтому без изменения Конституции введение такой системы на федеральном уровне невозможно.

Гораздо более реально использовать “персонализированную” смешанную систему на региональных выборах. Такая система действительно позволяет соединить достоинства мажоритарной и пропорциональной систем и компенсировать их недостатки. С одной стороны, она обеспечивает пропорциональное представительство партий (с не очень большими искажениями), с другой – дает избирателю возможность голосовать за конкретных лиц.

Следует отметить, что использование в регионах “персонализированной” смешанной системы ни в какой степени не противоречит требованиям федеральных законов: ни Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”, ни Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации”. Остается выразить сожаление, что эта система не была включена в методические рекомендации Центризбиркома и пока не взята на вооружение ни в одном из субъектов РФ.

Отдельно необходимо обсудить такую особенность российских выборов как голосование “против всех”. Сейчас, по-видимому, уже бессмысленно спорить, правы ли были разработчики положений о выборах 1993 г., придумавшие соответствующую строку. За десять прошедших с тех пор лет эта строка стала существенным элементом нашей избирательной системы, и отказываться от нее было бы неразумным.

А вот вопрос о том, должна ли эта строка влиять на результативность выборов и в какой степени, – является по-прежнему актуальным.

Логика сторонников ныне действующей нормы состоит в том, что “за” кандидата должно проголосовать больше избирателей, чем “против”. Но здесь допущены две ошибки – одна логическая и одна психологическая.

Во-первых, число голосов, полученное кандидатом, не означает, что его поддерживает ровно столько избирателей – голоса могут быть отданы близким кандидатам. Поэтому тот факт, что победитель получил меньше голосов, чем проголосовало “против всех”, еще не означает, что “за” него меньше, чем “против” него⁵⁵. Опыт двухтуровых выборов показывает, что истинная поддержка кандидата может быть значительно выше. Поэтому логичнее (и экономичнее) было бы вместо повторных выборов проводить повторное голосование.

Во-вторых, рассуждения законодателей основаны на предположении, что избиратель ставит галочку около строки “против всех” потому, что ему не нравятся все кандидаты. Но, как показывает анализ, очень часто это не так – избиратели голосуют так потому, что не знают, кого выбрать. И это обстоятельство тоже нужно учитывать.

Сторонники действующей нормы полагают, что эта норма защищает права избирателей в тех случаях, когда им не дают возможность проголосовать за того, кого они хотят. Однако практика показывает, что как в раз в таких случаях данная норма срабатывает редко (наиболее известные случаи – выборы мэра Владивостока в июне 1998 г. и мэра Балаково в январе 2001 г.). Зато часто эта норма срабатывает там, где никакого серьезного протеста не наблюдается. И тем самым нарушаются права избирателей, проголосовавших за кандидатов.

Особенно неудачна данная норма для многомандатных округов. Логика выборов по многомандатным округам ближе к логике выборов по пропорциональной системе, где в соответствии с действующим законодательством голоса “против всех” не имеют силы. В этих округах побеждать должны кандидаты, поддерживаемые не обязательно большинством избирателей, но определенной частью электората. Поэтому требование к ним получать большую поддержку, чем проголосовало “против всех”, неразумно.

О том, к каким аномалиям приводит действие данной нормы, говорят следующие примеры, касающиеся выборов советников районного Собрания в районе Чертаново Центральное (Москва). В декабре 1999 г. в одном из многомандатных округов района из-за большого числа голосов “против всех” не были избраны три кандидата, набравшие от 3181 до 4268 голосов. На дополнительных же выборах в апреле 2000 г., где явка была ниже примерно в 7 раз, все трое были избраны в том же округе, хотя получили всего от 1023 до 1187 голосов. В другом округе в декабре 1999 г. один кандидат набрал 2676 голосов, а другой – 2013. А в апреле 2000 г. тот, кто на декабрьских выборах получил меньше, лидировал с 1157 голосами, оставив первого кандидата позади. Почему мы должны считать, что апрельский результат легитимнее декабрьского?

Так что закономерно звучат предложения: вновь, как в ноябре 1993 г., отказаться от нормы, снижающей результативность выборов. Но, может быть, не стоит шарахаться из стороны в сторону и лучше принять компромиссный вариант? Тем более, что подобный вариант уже использовался в нашем законодательстве – в Законах Московской области “О выборах депутатов Московской областной Думы” (от 11.07.1995⁵⁶ и от 25.07.1997⁵⁷) и “О выборах органов и должностных лиц местного самоуправления в Московской области” (от 30.01.1996)⁵⁸ и в Законе города Москвы “О выборах советников районных Собраний в городе Москве” (от 7.05.1997)⁵⁹. Предложение простое: признавать выборы несостоявшимися, если число голосов “против всех” больше числа голосов, поданных за всех кандидатов, или (как вариант) если число голосов “против всех” больше половины.

По мнению А.В. Иванченко, такая норма в наибольшей степени соответствует волеизъявлению избирателей⁶⁰. И в ней больше логики: число голосов “против всех” сравнивается с числом голосов “за всех”. При этом у избирателя остается возможность сорвать выборы, организованные с нарушением его прав. Конечно, эта норма будет работать крайне редко, но все же в определенных обстоятельствах она сможет защитить права избирателей. В частности, во Владивостоке в июне 1998 г. и в Балаково в январе 2001 г. и эта норма сработала бы.

На основании изложенного выше можно сделать следующие выводы:

1. Для выборов высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта РФ наиболее подходящей является мажоритарная избирательная система с перебаллотировкой. Это может быть либо система абсолютного большинства (предусматривающая избрание в первом туре кандидата, получившего не менее 50% голосов избирателей), либо одна из ее модификаций, предусматривающая более “мягкие” требования к победителю в первом туре, например:

• система, требующая для избрания в первом туре не менее 40% (варианты – 35 или 45%) от числа избирателей, принявших участие в голосовании;
• система, требующая для избрания получения более половины голосов от общего числа голосов избирателей, отданных за всех кандидатов.

2. Для выборов главы муниципального образования или иного должностного лица местного самоуправления, наряду с мажоритарными системами абсолютного и относительного большинства, может быть рекомендована мажоритарно–преференциальная избирательная система, позволяющая избрать кандидата, получившего поддержку абсолютного большинства избирателей, без проведения повторного голосования.

3. Для выборов депутатов законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ предпочтительной является смешанная избирательная система, соединяющая элементы пропорциональной и мажоритарной избирательных систем. При этом “персонализированная смешанная” система (аналогичная германской) более перспективна, чем “смешанная несвязанная” система, используемая до настоящего времени в нашей стране.

4. Система “открытых” партийных списков требует апробации в ограниченном числе регионов, прежде чем ее можно будет рекомендовать для широкого использования.

5. Для выборов депутатов представительного органа местного самоуправления крупных муниципальных образований предпочтительной является мажоритарная избирательная система относительного большинства с одномандатными избирательными округами. В небольших муниципальных образованиях более перспективным может быть образование многомандатных избирательных округов. При этом предпочтительно использовать систему ограниченного вотума (или ее крайний вариант – систему единственного непередаваемого голоса). В то же время наиболее перспективной можно считать систему единственного передаваемого голоса, однако ее внедрение требует тщательной юридической, технической и психологической подготовки.

6. Необходимо сохранить для избирателя возможность голосовать против всех кандидатов. Однако желательно “смягчить” действие голосования против всех кандидатов на результаты выборов, установив, что выборы признаются несостоявшимися в том случае, если число избирателей, проголосовавших против всех кандидатов, превышает число избирателей, проголосовавших за всех кандидатов, или (как вариант) – если число избирателей, проголосовавших против всех кандидатов, превышает половину от числа избирателей, принявших участие в голосовании.

1 См. Авдеенкова М., Дмитриев Ю. // Выборы. Законодательство и технологии. 2000. № 7–8. С. 54–59; Автономов А.С. // Избирательная кампания. М.: РЦИТ, 1995, с. 16–23; Дмитриев Ю.А. // Избирательная реформа: опыт, проблемы, перспективы (ред. Васильев В.И.). М.: Манускрипт, 1993, с. 198–211; Иванченко А.В. (ред.). Избирательное право и избирательный процесс в Российской Федерации. М.: Норма, 1999, с. 105–117; Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 62–66; Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 32–45; Корчиго Е. // Право и жизнь. 1997. № 12. С. 30–36; Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958; Лысенко В.И. // Вестник ЦИК РФ, 1997. № 3. С. 76–82; Матейкович М.С. Правовое регулирование выборов в органы государственной власти субъектов Российской Федерации. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 1999, с. 103–110; Михалева Г.М. // Журнал о выборах. 2003. № 1. С. 53–55; Никонов В.А., Колмаков С.А. // Российский монитор. 1993. Вып. 3. С. 23–34; Таагепера Р., Шугарт М.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 114–136; Чиркин В.Е. // Общ. науки и современность. 2000. № 2. С. 37–48.

² См. Алескеров Ф.Т., Ортешук П. Выборы. Голосование. Партии. М.: Академия, 1995, с. 60–65; Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 9–16.

³ См. Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 63; Лысенко В.И. // Вестник ЦИК РФ, 1997. № 3. С. 76; Таагепера Р., Шугарт М.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 116.

⁴ См. Пылин В.В. Муниципальное право Российской Федерации. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003, с. 174.

⁵ См. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 11–14.

⁶ См. Чиркин В.Е. // Общ. науки и современность. 2000. № 2. С. 41–42.

⁷ В качестве примера можно привести выборы губернатора Московской области в декабре 1995 г.: победивший на этих выборах А.С. Тяжлов получил при повторном голосовании 30 декабря на 374 тыс. голосов меньше, чем на общих выборах 17 декабря. Аналогично на выборах губернатора Тверской области в декабре 2003 г. Д.В. Зеленин получил при повторном голосовании 21 декабря на 8 тыс. голосов меньше, чем на общих выборах 7 декабря.

⁸ См. Лапаева В.В. // Государство и право. 1996. № 9. С. 23–26; Страшун Б.А. (ред.). Конституционное (государственное) право зарубежных стран. Общая часть. Т. 1–2. М.: БЕК, 1999, с. 448–449.

⁹ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 61–62.

¹⁰ Не случайно систему относительного большинства иногда называют “плюральной” (Таагепера Р., Шугарт М.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 125; Голосов Г.В. // ПОЛИС. 2001. № 4. С. 74; Михалева Г.М. // Журнал о выборах. 2003. № 1. С. 53–55).

¹¹ В качестве примера можно привести результаты повторного голосования на выборах мэра Нижнего Новгорода в сентябре 2002 г.: В.Булавинов получил 35,09%, Ю.Лебедев – 34,53%, против обоих проголосовали 29,38%.

¹² См. Масловская М.В. // Регионология. 1999. № 1. С. 52.

¹³ Так, в ходе первого тура выборов губернатора Красноярского края в сентябре 2002 г. А.В.Усс получил 27,6%, А.Г.Хлопонин – 25,3%, С.Ю.Глазьев – 21,4% голосов (см. Выборы в Российской Федерации. 2002. Электоральная статистика. М.: Весь Мир, 2003, с. 70).

¹⁴ См. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 32; Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 19–50.

¹⁵ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 71–74.

¹⁶ Такое поведение избирателей называют “стратегическим”, “искушенным” или даже “лицемерным” (см. Таагепера Р., Шугарт М.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 119–120).

¹⁷ См. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 33; Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 79–82.

¹⁸ См. Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 65.

¹⁹ См. Дмитриев Ю.А. // Избирательная реформа: опыт, проблемы, перспективы (ред. Васильев В.И.). М.: Манускрипт, 1993, с. 202–206; Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 90–92.

²⁰ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 25–30; Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 44; Голосов Г.В. // ПОЛИС. 2001. № 4. С. 76.

²¹ В качестве примера можно привести отказ от системы единственного непередаваемого голоса на выборах в Совет Федерации в 1993 г. (см. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 44–45).

²² См. Любарев А.Е. Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000. М.: Стольный град, 2001, с. 225, 278, 279, 300.

²³ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 113, 157; Таагепера Р., Шугарт М.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 129.

²⁴ См. Базилева И., Эмерсон П. // Век XX и мир. 1989. № 11. С. 28–32.

²⁵ См. Глушко Е.К. и др. // Советское государство и право. 1991. № 7. С. 28–35; Иванченко А. // Народный депутат. 1991. № 17. С. 22–28.

²⁶ См. Шелютто Н.В. // Избирательная реформа: опыт, проблемы, перспективы (ред. Васильев В.И.). М.: Манускрипт, 1993, с. 100, 110–113.

²⁷ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 133–137.

²⁸ Это достоинство относится и к мажоритарно-преференциальной системе.

²⁹ См. Базилева И., Эмерсон П. // Век XX и мир. 1989. № 11. С. 28–32; Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 131–133.

³⁰ Это обстоятельство делает систему единственного передаваемого голоса особенно привлекательной для местных выборов, где партийные платформы кандидатов менее важны для избирателей, чем на федеральных и региональных выборах.

³¹ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 133–146.

³² См. Алехичева Л.Г. // Адвокат. 2001. № 1. С. 67.

³³ См. Лейкман Э., Ламберт Д.Д. Исследование мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, с. 164–169, 257–287.

³⁴ К сожалению, обеспечить полную надежность подсчета голосов пока не удается даже в случае гораздо более простых систем.

³⁵ См. Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 82; Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 35.

³⁶ Следует отметить, что в Германии партии выдвигают не общефедеральные, а земельные списки, но итоги подводятся по общефедеральному округу (см. Майер Г. // Государственное право Германии. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 140–142). Таким образом, региональные группы, используемые на выборах депутатов Государственной Думы, в определенной степени являются аналогами земельных списков на выборах в бундестаг.

³⁷ См. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 35–36.

³⁸ См. Вешняков А.А. // Журнал о выборах. 2002. № 4. С. 5.

³⁹ В пользу данного предположения говорит и тот факт, что против всех федеральных списков неизменно подается заметно меньше голосов, чем против всех кандидатов в одномандатных округах.

⁴⁰ См. Веденеев Ю.А., Богодарова Н.А. (ред.). Очерки по истории выборов и избирательного права. Калуга–Москва: Фонд “Символ”, 1997, с. 207.

⁴¹ Это сожаление удивительно, если учесть, что подготовкой проекта закона занимался именно Центризбирком.

⁴² См. Вешняков А.А. // Журнал о выборах. 2002. № 4. С. 5.

⁴³ В отличие от Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” (в редакции от 24 июля 2002 года, см. Собрание законодательства РФ, 2002. № 30, ст. 3024) обязывает проводить выборы по пропорциональной системе по единому избирательному округу.

⁴⁴ См. Вестник ЦИК РФ, 2002, № 11, с. 159–192.

⁴⁵ См. Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 36–38; Лапаева В.В. // Государство и право. 1996. № 9. С. 24–27; Страшун Б.А. (ред.). Конституционное (государственное) право зарубежных стран. Общая часть. Т. 1–2. М.: БЕК, 1999, с. 418.

⁴⁶ См. Глубоцкий А.Ю., Кынев А.В. // ПОЛИС. 2003. № 2. С. 124–142.

⁴⁷ См. Кынев А. // Политический журнал. 2004. № 2 (5). С. 29–32.

⁴⁸ См. Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 65–66; Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Избирательное право: Учебное пособие. М.: Юриспруденция, 2001, с. 200–201; Каюнов О.Н. Незримая логика избирательных законов. М.: Магистр, 1997, с. 38–43; Страшун Б.А. (ред.). Конституционное (государственное) право зарубежных стран. Общая часть. Т. 1–2. М.: БЕК, 1999, с. 424–426.

⁴⁹ См. Постников А.Е. Избирательное право России. М.: Норма, 1996, с. 39–49; Чиркин В.Е. // Общ. науки и современность. 2000. № 2. С. 37–38.

⁵⁰ См. Веденеев Ю.А., Васильев А.В. // Журнал о выборах. 2001. № 4. С. 24; Избирательное право в вопросах и ответах. М.: ИГП РАН, 1995, с. 43; Корчиго Е. // Право и жизнь. 1997. № 12. С. 30–36..

⁵¹ См. Веденеев Ю.А., Васильев А.В. // Журнал о выборах. 2001. № 4. С. 22–26; Иванченко А.В. (ред.). Избирательное право и избирательный процесс в Российской Федерации. М.: Норма, 1999, с. 117–120; Касаткина Н.М. // Институты конституционного права иностранных государств. М.: Городец-издат, 2002. С. 113–114; Майер Г. // Государственное право Германии. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 140–142; Таагепера М., Шугарт Р.С. // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 134–135; Bawn K. // Amer. J. Political Sci. 1993. V. 37. No. 4. P. 965–989.

⁵² В ФРГ, как и в РФ по одномандатных округам имеют право баллотироваться не только представители партий, но и независимые кандидаты. Однако, в отличие от РФ, там независимые кандидаты обычно успеха не имеют (см. Майер Г. // Государственное право Германии. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 140–142).

⁵³ См. Избирательный закон: Материалы к обсуждению. М.: Издание проектной группы по правам человека, 1993, с. 53–61.

⁵⁴ См. Лапаева В.В. // Государство и право. 1996. № 9. С. 31.

⁵⁵ См. Кириченко Л.А. // Два опыта избирательной системы. М.: ИМЭМО РАН, 1993, с. 28–29.

⁵⁶ См. Подмосковные известия, 20.07.1995, № 133.

⁵⁷ См. Подмосковные известия, 31.07.1997, № 141 и 7.08.1997, № 146.

⁵⁸ См. Подмосковные известия, 8.02.1996, № 25.

⁵⁹ См. Ведомости Московской Думы, 1997, № 6, с. 4–47.

⁶⁰ См. Иванченко А.В. Избирательные комиссии в Российской Федерации: история, теория, практика. М.: Весь Мир, 1996, с. 187–188.

Титульный лист | Политика | Оглавление диссертации