Сегодня Совет Федерации рассмотрит принятый на днях нижней палатой российского парламента закон о выборах депутатов Госдумы.
Беда в том, что этот документ не согласуется с принятым недавно рамочным законом.
Полгода назад Госдума приняла новый федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации". В его первой статье написано, что никакой другой закон о выборах — ни региональный, ни федеральный — не должен ему противоречить. А если противоречит — применяются нормы базового, то есть "гарантийного" закона.
|
После того, как этот закон был принят, в Думу был внесен проект нового федерального закона "О выборах депутатов Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации", разработанный той же группой сотрудников Центризбиркома, что разработала и "гарантийный" закон. Казалось бы, эти два закона должны друг другу полностью соответствовать. Впрочем, если послушать разработчиков этих законов — так оно и есть. Однако внимательный анализ свидетельствует об обратном. По моей оценке, закон о выборах депутатов Госдумы, принятый на днях в третьем чтении, содержит два десятка норм, противоречащих "гарантийному" закону.
Нужно признаться, что нигде нет четких критериев, по которым можно определить, соответствует ли та или иная норма специального закона "гарантийному". Поэтому в ряде случаев сотрудники Центризбиркома не признают расхождений между двумя законами. Но есть и бесспорные случаи. Например, в "гарантийном" законе дается исчерпывающий перечень оснований для отказа в регистрации списка кандидатов. А в законе о выборах депутатов Госдумы появляются основания, не предусмотренные в этом перечне. То же самое касается и перечня оснований для признания выборов несостоявшимися.
Ситуация осложняется тем, что не все юристы признают правомочность нормы о том, что "гарантийный" закон выше других федеральных законов. Конституционный cуд несколько раз отмечал, что ни один федеральный закон не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой. А значит, вопрос о том, нормы какого закона должны применяться в случае расхождений, может решаться избирательными комиссиями или судами в зависимости от конъюнктурных обстоятельств.
Разумеется, не все расхождения могут иметь серьезные последствия. Например, можно быть уверенным, что "лишнее" основание для признания выборов несостоявшимися на практике никогда не проявится. В этом случае страдает только авторитет закона, что, по моему мнению, тоже немало. Но есть и расхождения, которые могут иметь более серьезные последствия.
Например, закон о выборах депутатов Госдумы требует, чтобы в Эвенкийском автономном округе кандидат собрал в свою поддержку подписи 7% избирателей. И если подписей будет меньше, ему откажут в регистрации. Но кандидат будет иметь полное право обжаловать такое решение — ведь по "гарантийному" закону нельзя требовать сбора подписей более 2% избирателей.
Или норма, касающаяся текста избирательного бюллетеня. Один закон требует, чтобы было написано "независимый кандидат", другой — "самовыдвижение". Вопрос болезненный: считается, что избиратель плохо относится к самовыдвижению, а выражение "независимый кандидат" для него привлекательно. Поэтому, если в бюллетене про кандидата будет написано "самовыдвижение", кандидат может судиться, требуя применить норму "гарантийного" закона. А если будет написано "независимый кандидат", с жалобой могут обратиться его партийные соперники, требуя применения нормы закона о выборах депутатов Госдумы.
Я не хочу сказать, что все нормы "гарантийного" закона правильные. Более того, мне уже приходилось писать, что этот закон принимался в спешке и в нем много "недоделок". Теперь спешат с принятием закона о выборах депутатов Госдумы, хотя он понадобится не раньше чем через полгода. Может быть, все же стоит привести оба закона в соответствие друг с другом? Изменив нормы либо одного, либо другого.
Надеюсь, Совет Федерации более внимательно, чем Госдума,
подойдет к вопросу о соответствии двух федеральных законов.
Опубликовано в газете "Время МН"
27 ноября 2002
